— И, не получив их, отправил хозяина на тот свет.
— Зачем при таком раскладе ему напарник? Тогда ведь убийство непредумышленное, умысел возник внезапно. Откуда взялся второй, с кем глушили коньяк и кого, возможно, видела соседка-старуха?
— Может, взял напарника, чтобы лучше справиться с работой по водопроводу.
— Судя по всему, там и справляться было нечего. Работа была почти закончена…
— Это еще бабушка надвое сказала.
— Осмотрим водопровод со специалистами, пускай скажут, какой там оставался объем работ… Мне кажется, легче допустить, что Бородуля действительно появился на даче один. Но до него туда заявились те двое, которых видела бабка из соседнего дома. Возможно, на станции именно их видели и Кузьма, и Надька Колченогая. Они побывали в доме раньше, чем Бородуля. Теперь вопрос — то ли они оставили в доме труп и Бородуля застал результат их труда, то ли они расстались с живым и здоровым Новоселовым, а потом заявился Кузьма, и его вражья рука нашарила на стене морской кортик. Ты какой вариант выбираешь?
— Не знаю.
— И я не знаю.
— Где же твоя следственная интуиция, Терентий? Ты Должен видеть человека насквозь, знать, когда он врет.
— Тебе бы все хохмить. Сам знаешь, как часто на этой интуиции и логике можно навернуться. Уверен, что человек говорит правду, а он водит тебя за нос. Или, наоборот, видно, что человек не сказал ни слова правды, физиономия блудливо-хитрая или растерянная, лепечет что-то. Так и хочется вкатить ему статью о даче заведомо ложных показаний, а потом выясняется, что он говорил сущую правду…
— Да знаю я, нечего меня агитировать.
— При таком раскладе мы не можем предъявить Бородуле обвинение в убийстве — нет ни доказательств, ни уверенности. Привлечь к ответственности тех двоих тоже не можем. Хотя бы потому, что не имеем представления, кто они такие.
— Будем искать. Проверять алиби. Копать окружение Новоселова. Они наверняка оттуда. Зазвонил телефон. Я поднял трубку.
— Здравствуйте, — услышал я голос начальника опер-части изолятора временного содержания. — Тут Бородуля поднял шум. Хочет тебя видеть.
— Если хочет, то увидит. Сейчас будем. — Я положил трубку и сказал Пашке:
— Бородуля без нас и дня прожить не может. Требует свиданки.
— Может, очередную повинную притаранит в клювике?
— Может быть. Поехали… Бородуля сиял, как медный таз.
— Слышьте, начальники, я вспомнил!
— Что вспомнил? Еще пару убийств? — спросил я.
— За кого ты меня принимаешь, — решил обидеться Бородуля. — А будете задевать мое человеческое достоинство — вообще ничего не скажу.
— И не говори. Тебе под вышку идти, а не нам, — хмыкнул Пашка.