Увидев меня, она попыталась спрятать вещи за спину, но было поздно, и она просто скомкала их в руках.
Я выдохнула и, поскольку отступать было поздно, перешла в наступление.
— Что ты здесь делаешь, Нэн? — спросила я. — Еще и в такой час?
Судя по выражению лица горничной, она хотела бы спросить меня о том же, но не решилась.
Окончательно ставя ее в тупик, я гаркнула чуть не в лицо ей:
— Мила! Где тебя носит! Ты мне нужна!
В приоткрывшейся двери, ведущей в комнату Милы, показалось заспанное лицо камеристки.
— Вы звали меня, мисс Лирей? Простите, я не слышала, — пробормотала Мила, отчаянно зевая.
Нэн попыталась обойти меня боком.
— Ты так и не ответила, Нэн, — отчеканила я.
— Леди… То есть мисс Виталина, ей потребовалось…
Я покосилась на комок в ее руках. Кажется, и вправду плащ. Но зачем Виталине плащ служанки?
— Утром поговорим о твоем поведении, — пообещала я ей и скомандовала Миле: — За мной!
Мила проследовала в мои покои, и, только когда дверь закрылась, я шумно выдохнула. Прислушалась — шаги Нэн стихли — и взяла Милу за руку.
— Прости, Мила, у меня не было выхода. Нэн застала меня у двери, и пришлось сделать вид, что я ищу тебя.
Мила сонно поморгала, а потом почему-то понимающе улыбнулась.
— Так я вам не нужна?
— Конечно нет, прости, что потревожила!
Мила удалилась, напоследок наградив меня еще одной понимающей улыбкой.
Я улеглась в остывшую постель, свернулась калачиком. Осторожно дотронулась до плеча, которого еще недавно касались пальцы Андре. То, что произошло, показалось сном, грезой. Он так странно смотрел на меня… Он обещал, что будет ходатайствовать о нашем опекунстве. Если так, то мне вообще ничего не страшно. Ни угроза оказаться запертой на всю жизнь в башне, ни угроза нашествия не казались мне теперь существенными.
Я закрыла глаза и, вопреки ожиданиям, провалилась не в темноту, а в свет. Мощный струящийся поток окутал меня, стоящую на зеленой, залитой солнцем лужайке. По еле ощутимому колыханию воздуха я поняла, что не одна здесь. Совсем рядом стоит кто-то, но из-за света, бьющего в глаза, очень трудно его разглядеть.
Я сделала шаг, и высокая широкоплечая фигура подалась мне навстречу.
Когда я увидела наконец лицо незнакомца, я завизжала, как поросенок, от восторга и радости:
— Папа!!!
Я протянула руки к отцу. Он совсем такой, как я его запомнила, ничуть не изменился!
— Эя… — раздался тихий голос.
А потом что-то случилось с его лицом.
Черты его исказились, вытягиваясь вперед, кожа покрылась шерстью, глаза засветились оранжевым дьявольским огнем.
Мой рот открылся, чтобы закричать, но крика не получилось.