Я приблизила к лицу одну из длинных, выше локтя, перчаток — по темно-зеленому атласу, что нашит на плотную кожу, движется к заветному райскому яблоку синяя птица с раскрытым клювом. Коричневые бриджи, отделанные замшей сзади и по внутренней стороне ноги, словно только что извлечены из моей гардеробной, две рубахи с длинными рукавами, нежно-голубая и светло-зеленая, две пары шерстяных чулок на завязках…
Из алого бархатного мешочка посыпались на кровать щетки для волос, шпильки с цветочными головками и заколки.
А вот и мешочек с духами. Несмотря на плотно закрытые колбы, аромат розы и лаванды ударил в нос, стоило лишь потянуть завязки шнурка. Я улыбнулась. Открыла колбу с розоватым содержимым, вдохнула сладкий, пьянящий аромат, капнула на палец и нанесла масло за ушами, во впадинку шеи, на запястья. Губы растянула улыбка.
Мила, моя дорогая Мила, ты и здесь продолжаешь заботиться обо мне, и лучше тебя это никто не сделает!
Из следующего свертка запахло мятой и анисом. Ноздри щекотнул манящий горьковатый аромат — здесь даже мешочек с кофе, невероятно! И за леденцы спасибо. Кажется, Мила говорила про мешочек со сбором трав для заваривания… Наверно, это он.
В следующую секунду по пальцам прошла лихорадочная дрожь, содержимое батистового мешочка выскользнуло из рук.
На кровать упали два медальона. Платиновый, с узором в виде цветка эдельвейса, выложенного бриллиантами, и скромный, серебряный, с гордым чеканным профилем святой Иулии.
Должно быть, они… Они нашли, открыли медальон и увидели меня, и вот…
Я неловко отклонилась назад, попыталась отползти от сверкающего бриллиантами узора фамильного герба де Шеврезов. Что-то защекотало шею, и я вскинула вверх руку, провела пальцами по шее, щеке…
Оказывается, слезы. До этого они текли беззвучно, а тут я завыла в голос, зажимая рот ладонью.
Выбросила свободную руку вперед, схватила спутанные цепочки, прижала медальоны к груди и принялась раскачиваться.
Сколько я так сидела, раскачивалась и глушила ладонью рыдания, неизвестно.
Когда подняла голову, увидела, что не одна. В проеме замерла Вилла, скрестив на груди руки.
— Что тебе нужно? — пробормотала я, вытирая слезы.
Щеку царапнуло серебро. Или платина.
— Ничего, — ответила она. — Просто я смотрю на тебя и не могу понять. Из-за чего ты плачешь? Ты ведь не плакала, когда думала, что я столкну тебя с дерева. Не плакала, когда тебя окружили мужчины. Не плакала, когда поняла, что одна среди оборотней. Наоборот, даже кусалась, — добавила она, как мне показалось, одобрительно.
Я промолчала, не сводя с нее глаз.