Вилла усмехнулась.
— Не хочешь — не отвечай, — сказала она. — Но все же советую тебе отложить слезы на потом. Источник помог, но ты слаба. Нужно выспаться. Завтра отправляемся к Велесу.
— Что это?
— Не что, а кто. Он даст посвящение, если посчитает тебя достойной.
— Зачем мне его посвящение?
Литые плечи Виллы поднялись и опустились.
— Если не получишь посвящения — умрешь, — ответила она.
— А если получу?
Вилла посмотрела на меня каким-то новым взглядом, точно впервые видит.
— Тогда останешься жить, — ответила она. — Если раньше тебя не растерзают наши женщины.
Когда Вилла появилась утром, я стояла, скрестив на груди руки, и смотрела прямо в проем, из которого должна выйти моя… я даже не знаю, как назвать-то ее… тюремщица?
Вилла явно ожидала увидеть меня спящей и, застав полностью одетой, с заплетенными волосами, хмыкнула.
Вчера я не спала, ворочалась, думала, как быть дальше, и пришла к выводу, что мне в любом случае не жить, так зачем оттягивать то, что неминуемо?
Андре нет…
Виталина? Микаэла? Для них я умерла, когда покинула замок Ньюэйгрин. Они, конечно, всплакнут, и закажут поминальную службу, и сами будут ходить в часовню положенные сорок дней. И насчет Виталины не уверена, а вот Микаэла точно будет молиться за мою душу, стоя на коленях перед каменным алтарем со всеми двенадцатью святыми девами. Вот старая Пепа и Савьер точно будут рыдать…
Здешние… женщины, если их можно так назвать, даже не заметят моего отсутствия. Им всем будет все равно. Они дикие, еще более дикие, чем туземцы, и равнодушные. Даже своим детям они позволяют спать на сырой земле. Кажется, Изабелла другая, но, видимо, жизнь среди волков и ее сделала черствой и равнодушной. Вилла вовсе не скрывала, что хочет моей смерти.
Итак, полночи я думала, еще полночи проплакала, а оставшееся время посвятила рукоделию.
И вот Вилла появилась, а я стою полностью одетая — в кожаных бриджах для верховой езды, в зеленой рубашке. Я подпоясала ее широким кожаным поясом — перчатками пришлось пожертвовать, дай бог Миле здоровья за то, что не забыла про дорожный набор с нитками и маленькими ножницами. Все пальцы себе исколола, пока шила, но кожаный пояс шириной в локоть, расшитый райскими птицами, вышел на загляденье.
Волосы я заплела в косу и уложила в низкий узел на шее.
Вот что жалко — так это чулки, они вмиг превратятся в лохмотья, их я надела исключительно из упрямства.
Хмыкнув, Вилла бросила к моим ногам высокие кожаные ботинки.
— Обувайся. По дороге источника нет. Сотрешь ноги.
Заметив, что я долго вожусь со странной, в четыре ряда шнуровкой на ботинках, Вилла опустилась на корточки и принялась помогать мне. Глядя, как ее ловкие пальцы скользят по тонким кожаным ремешкам, я разглядела ее наряд. Те же кожаные доспехи, только у пояса два ножа в кожаных ножнах, из-за плеча выглядывает деревянная рукоять, на поясе висит скрученный в кольцо кнут с короткой рукояткой, с выемками для пальцев, и длинным плетеным кнутовищем.