В эту минуту я окончательно осознала, что произошло, и уже открыла рот, чтобы его поблагодарить, когда он жестко, отрывисто произнес:
– Никто не должен знать о том, что произошло сегодня в лесу. Это первое. – Узор на его лице искрился, как если бы его напитали магией. – Ты никогда больше не посмеешь вмешиваться в ход казни, как поступила вчера. Это второе. И третье: сегодня я уступил тебе первый и последний раз. Помни об этом. И о том, что я сказал во время завтрака.
Вся благодарность исчезла без следа. Очень вовремя. Очень!
– Правда, что вы можете принимать любую форму? – поинтересовалась я, глядя ему в глаза.
Золтер нахмурился:
– Правда.
– Станьте деревом, – с милой улыбкой посоветовала я. – Дубом, например. Вам пойдет.
Отвернулась и направилась к зеркалу, приводить себя в порядок.
Потому что ни одна леди не позволит себе ходить с веточками в волосах.
Его аэльвэрство исчез очень быстро (видимо, побоялся меня прибить), что же касается меня, я понимала, что бояться его нельзя. Начну – и остановиться уже не смогу. Достаточно того, что рядом с элленари у меня учащается дыхание, а желание оказаться как можно дальше от запертой внутри них силы перемежается с желаниями иного рода, которых раньше я однозначно не испытывала. По большому счету в Энгерии считается позорным о таком думать, но мне и не доводилось. Хотя бы потому, что Майкла я действительно любила, а к тому дню, когда от наших чувств осталась одна зола, повторять опыт мне не хотелось. Да и сейчас, если честно, не хочется.
По этому поводу я пребывала в глубокой задумчивости. Поэтому, а еще потому, что из-за нашей пикировки во время завтрака и того, что за этим последовало, даже не успела расспросить элленари о том, что случилось в лесу. Место, которое я увидела, было жутким. Не просто жутким, а пугающим, я даже рядом с магией смерти не ощущала такой всепоглощающей пустоты, холода и животного страха. Чем бы оно ни было, оно наступало на лес, которому я обещала помочь. Но без информации это вряд ли представлялось возможным.
Себе я бы тоже помочь не отказалась, но единственная ценность, которую удалось почерпнуть из разговора с Золтером, – это сведения о том, что в Аурихэйм не попасть из нашего мира без проводника-элленари. А отсюда – в наш? Если бы этот дубоподобный мужчинообразный властолюбивый представитель древнего народа рассказал мне о том, зачем я ему, возможно, у меня получилось бы поторговаться. Да, сестре герцога не пристало торговаться, но, когда речь заходит о жизни и свободе, некоторыми правилами стоит пренебречь.