Темные глаза сверкнули яростью.
– Что ты сказала?!
– Не имеешь права говорить об этом, – повторила я. – Так мне сказала Эйзер в первый день моего пребывания здесь. Что она не имеет права об этом говорить и что, если попытается сказать хотя бы слово, умрет.
– Эйзер – полукровка, – почти прорычала элленари. – Она связана клятвой тлена, как и все в этом замке, кроме тех, в ком течет королевская кровь.
О, а вот это уже интересно.
– Правда? Но я не в курсе ваших традиций.
– Это не традиция, – резко и холодно произнесла она. Крылья тонкого носа дрогнули. – Это обязательная клятва. Присяга на верность тому, кто правит. Это значит, что никто из принесших ее не может предать, не может тем или иным образом причинить вред повелителю или нарушить режим правления. Либо сделать или сказать то, что делать и говорить запрещено. Нарушение клятвы влечет за собой мгновенное разложение.
А вот эта информация – уже перебор.
– Значит, на королевскую кровь эта клятва не распространяется, – заметила я, отдернув руку от перил, которые неожиданно ожили и задвигались, как змеи.
– Нет.
Очень удобно. Чтобы заговор сплести, например. Хотя при условии, что все давали клятву настоящему правителю… Нет, здесь наверняка есть какая-то лазейка. Не может не быть.
– Значит, у вас не бывает переворотов?
– Ты слишком любопытна, смертная.
– Просто размышляю, к чему готовиться. Насколько я понимаю, мне предстоит стать вашей королевой.
Женщина метнула в мою сторону насмешливый взгляд.
– Есть что-то, чего я не знаю?
– Кузену нужен от тебя ребенок. – По ее губам зазмеилась улыбка, и перила под тонкими, унизанными кольцами пальцами снова пришли в опасное движение. – Куда он тебя сошлет после его рождения, известно только Тьме.
Сейчас я буду кричать.
«Выдержка – главное достоинство настоящей леди, – говорила матушка. – В любой ситуации, что бы ни случилось, а особенно на людях вы должны проявлять выдержку, леди Лавиния».
Она называла меня «леди Лавиния» от первого до последнего дня, хотя ближе ее у меня человека не было. Брата и сестру я, разумеется, тоже безумно люблю, но с матушкой у меня была особая связь. Возможно, она возникла в момент моего рождения, та связь, что возникает между матерью и ребенком на долгие годы, но я бы сказала, что это было нечто магическое. Пусть даже матушка всячески отрицала проявление признаков магии в женщинах (а во мне особенно), пусть она отказалась от развития своего дара, но мы чувствовали друг друга, даже находясь на расстоянии. Такая же связь была у Анри и Терезы, когда на их запястьях появились брачные браслеты, сотканные из магии.