Вдруг резкая боль пронзила одно из щупалец.
Крылатая женщина и Тимофей стояли за неплотно прикрытой дверью на втором этаже.
– Осьминог в подполье, – тихо прошипел кот. – Нас не чует, но не боится.
– Даже я слышала, как он из-под земли выбрался. – Голос феи чуть заметно дрожал.
– Слабоват он для подземного жителя. Если бы чудо-юдо вылез, у нас бы уже стены посыпались.
– Действительно, – улыбнулась фея.
– Жаль, тараканью медовуху пить не хочет, опять на бочку поставил. Прямо вижу, как он ухмыляется!
Раздался бешеный рев боли и ярости. Посередине комнаты на первом этаже пол разлетелся в щепки, как от подземного взрыва, и казалось, что этим же взрывом человекоосьминога выбросило из подполья. Крутясь от боли, он разжал металлическую ловушку и вытащил щупальце.
Щепки еще падали ему на лицо, однако он заставил себя открыть глаза. Маленький зверь, раскрыв пасть и растопырив когтистые лапы, летел на него. Щупальца метнулись к зверьку, но замерли в воздухе, и странное оцепенение охватило Моргенфеллера.
– Вперед! – зарычал волк и помчался к замку.
Брус замешкался, но потом тоже зарычал и, пригнувшись, побежал следом.
Волк прыгнул в разбитое окно, не обращая внимания на впившиеся в спину и лапы осколки стекла. Он приземлился на пол, развернулся к врагам… и внезапно вспомнил овчарню и крестьянина с вилами – у врагов тоже были вилы, от которых уже не было возможности увернуться. Волк понял, что проиграл в обоих мирах, и еще успел коротко взвыть.
Ефрейтор подумал и пнул в дверь – должны были открыть Служителю Справедливости! Открыла юная девушка, руки у нее были спрятаны за спиной. Брус зарычал и получил сковородкой по голове. Он потер голову и грустно вздохнул. Уже не в первый раз, когда он ломился к незнакомым людям, начинались приключения.
В это время его товарищ мирно посапывал, сложив руки на животе, полном грибного супа. Будучи оптимистом по натуре, Пэр не сомневался, что все как-нибудь утрясется.
Со стороны сада уцелело только окно на кухне. Тимофей лежал на подоконнике и, жмуря глаза, смотрел на деревья и утреннее солнце. Возле носа кота прыгал разгневанный щегол.
– Чив-чив! Тима, у тебя совесть есть? Ты должен был меня разбудить!
– Не ворчи. Если ты не проснулся, когда осьминог из подполья выпрыгнул, то как бы я тебя разбудил?
– Чив-чив! Я тебя не прощу… или только по старой дружбе, если ты честно скажешь, что пытался меня разбудить!
– Я это… скажу как могу: да, пытался.
– Хорошо, тогда рассказывай дальше.
– Ну, значит, наши все растерялись и на меня смотрят…
Садовая дорожка переходила в три лесные тропинки, которые все больше удалялись друг от друга. По каждой тропинке шел человек.