– Нам надо поговорить.
– Вот как? – Теперь брови Бардока взметнулись кверху. Руки он так же скрестил на груди, отчего рубашка сильнее распахнулась, обнажив грудную клетку мужчины.
Сесилия немного стушевалась. Все же ей не приходилось ранее вести разговоры с полуобнаженным (а для нее распахнутая рубашка уже выступала высшей степенью обнаженности) мужчиной у него в спальне ночью. На что она подписалась, Богиня, на что…
– Да. – Сесилия нервно сглотнула. – Вы мне не предложите стакан воды?
– Нет.
Резко и категорично.
У Сесилии от удивления распахнулись глаза. Она не ослышалась? По тому, как зло блеснули темные глаза Бардока, поняла, что нет. И мысленно простонала. Значит, вот как. Что ж, господин, будем следовать вашим правилам гостеприимства.
Кровь прилила к лицу девушки.
– Вы крайне уважительны, – она не удержалась от легкой шпильки.
Но его невозможно было смутить.
– Я вас не приглашал в гости, лесса.
По его раздраженному выражению лица можно было смело продолжить: «Давай, говори, зачем пришла и проваливай. Пока я окончательно не вышел из себя и снова не взял тебя за горло».
Сесилия, чтобы хоть как-то скрыть все нарастающую нервозность, осторожно нагнулась, при этом проконтролировав, чтобы полы шубки не распахнулись, и подняла ридикюль. С ним в руках как-то понадежнее. В небольшой женской сумочке порой умещалось поразительно много полезных вещей. Например, револьвер.
– Очень жаль, что вы настроены ко мне недружелюбно. – Сесилия всеми силами пыталась сохранить самообладание и вернуться к нормальному течению беседы, без циничных насмешек и пренебрежения. – Потому что я вынуждена к вам обратиться с просьбой.
Почему-то она не удивилась, когда этот мерзавец – другого понятия в отношении него у нее не складывалось, и оттого ситуация обрисовывалась все более темными тонами – откинул голову назад и расхохотался. Причем расхохотался не наигранно, а искренне. Его смех неприятно резанул по и без того натянутым нервам Сесилии. Девушка сильнее сжала ридикюль. Пусть смеется, может, подобреет.
И на самом деле. Как только Бардок оборвал смех, она могла отметить, что черты его лица перестали выглядеть угрожающими. Правда, и дружелюбности в них не прибавилось. Уже лучше.
– С просьбой? Вы? – Цинизма в его голосе не убавилось.
Сесилия кивнула.
– Да, именно так.
Пришлось со стыдом признаться самой себе, что она намеренно оттягивает озвучивание просьбы. Боится реакции? Или на что-то надеется? На то, что он ее все же выгонит и непрошеное бремя перестанет давить на плечи.
Бардок усмехнулся и взмахнул рукой.