– Долго ты будешь меня здесь держать? – спросил Черный Человек, и вид у него был такой, будто он уже на последнем издыхании.
– Ответь мне сперва на пару вопросов, – сказал Шенна тихо и спокойно.
– Спрашивай! Спрашивай! – вскричал Черный Человек.
– Что сталось с наперсточником?
– Вот он, перед тобою, крепко связан!
– Так это ты? – сказал Шенна.
– Я самый, как видишь, – сказал Черный Человек.
– А что же ты делал на ярмарке? – сказал Шенна.
– Много всякого. Во-первых, наблюдал за тобой и глядел, не купишь ли ты того коня. Если б ты его купил, сделка была бы нарушена, и я бы тотчас тебя схватил.
– Но ты бы меня отпустил, – сказал Шенна.
– Ну конечно же нет, – сказал Черный Человек.
– Вот и я тебя не склонен отпускать… еще какое-то время. А потому лучше тебе успокоиться да потерпеть. Я одолел тебя и буду вершить над тобой свою волю, покуда так складываются обстоятельства. Ведь ты бы сделал то же самое, сложись они по-другому. Наверное, мне следовало бы тебя пожалеть, будь мне от этого какая-то польза, но я не стану. Сделай я сейчас что-либо для облегчения твоей муки, ты отплатил бы за это тем, что усилил бы мою, уж насколько смог бы. Лучше нам оставаться в наших делах прямыми и честными друг с другом. Я причиню тебе столько зла, сколько смогу, а ты причинишь столько зла, сколько сможешь, мне – совсем скоро или когда поменяются обстоятельства. Мне-то все равно, делать тебе добро или зло, при том, что́ я за это скоро получу. Сколько бы добра тебе ни делали, от тебя в ответ не видывали ничего, кроме зла. Твои деньги принесли много добра за эти тринадцать лет. Похоже, я поступил с тобою по твоему же закону. Ничего не скажу, но, пожалуй, крепко я досадил тебе за эти тринадцать лет, употребляя твои деньги во благо. Как тебе понравилось все то добро, что я сотворил при помощи твоих денег? Неплохо я опустошил кошель, правда? Удалось ли тебе испоганить то благо? Отменить пользу? Известно ли тебе, во имя кого я раздавал твои деньги? Что ты думаешь об этом?
Черный Человек рассмеялся, как ни было ему больно.
– Эх, колотить тебя, дурака! – сказал он. – Мне очень понравилась твоя работа. Испоганить! Честное слово, да мне и делать-то ничего было не обязательно. Я бы не смог, старайся я хоть в тысячу раз больше, испоганить все это больше, чем ты, безумец, испоганил сам! Ты сам все и испортил – из лучших побуждений! «Благом» называешь ты свою работу! Ах ты болван! Да не благо ты приносил почти все время, а самый отборный вред! Ты проделал за меня самую искусную работу и, уверяю, я тебе за это премного благодарен! Тебе все удалось куда лучше, чем смог бы я сам. Удалось гораздо чище и аккуратней, чем я бы сумел, стараясь изо всех сил. Уж я бы не смог отменить столько пользы и нанести столько вреда, как ты при помощи моих денег! Я часто давал деньги в рост, и из этого выходило много вреда, несчастий, раздоров и вражды, но я даже и ожидать не мог, что столько денег, сколько я дал тебе, удастся вложить с такой выгодой!