Между тем беспробудный сон Клэр начал тревожить нас обоих. Клэр клятвенно заверила, что лекарства может принимать сама и в контроле не нуждается. Мол, так сказал врач. Но теперь меня одолевали сомнения.
– Клэр, – позвал Ричард, когда мы с шумом въезжали на огромный паром.
На борту полно беззаботных отпускников. В машинах у них чего только нет: соломенные шляпы, надувные кресла, палатки, велосипеды. Дети ерзают на сиденьях: им не терпится устроить веселую беготню на палубе. «Может, поездом ехать и удобнее, – подумала я. – Но малышам на пароме точно интереснее».
Клэр зашевелилась. Когда мы заняли место на нижней палубе, Ричард выключил двигатель и легонько коснулся ее плеча:
– Клэр?
Ох и долго Клэр его уговаривала! А Тьерри только отмахивался: не валяй дурака, на Эйфелеву башню поднимаются одни туристы. На это Клэр возразила: а я, по-твоему, кто? Тьерри ответил: нет, ты не туристка, ты муза. Клэр в жизни никто не говорил ничего приятнее. Она подпрыгнула и обвила ноги вокруг его пояса. Тьерри раскатисто захохотал и наконец согласился. И вот однажды в жаркий день, в то время, когда все остальные «обедали, как нормальные люди» (так выразился Тьерри – и он был прав, в Париже время трапезы ни за что не пропустят), они приблизились к основанию огромной металлической конструкции и долго маялись в очереди на солнцепеке. Тьерри то и дело вытирал лоб большим платком.
– Красивая, – произнесла Клэр.
– Только на коробку конфет годится, – фыркнул Тьерри.
– Верно, – согласилась Клэр. – Тебе надо выпускать коробки конфет с Эйфелевой башней.
Тьерри нахмурился. Они вошли в лифт и под углом взлетели вверх, будто на ракете. Клэр затрепетала от радостного волнения. Вот они на первом уровне (première), на втором (deuxième), на третьем (troisième). Тьерри понял: Клэр не успокоится, пока не поднимется на самый верх. Ее энтузиазм вызвал у него улыбку.
Внизу парижский воздух горячий и неподвижный, зато наверху дует прохладный ветер. Тьерри сразу снял пиджак и набросил ей на плечи, но Клэр вовсе не хочется кутаться. После городской жары особенно приятно насладиться свежим дуновением.
Светлые волосы Клэр развевались. Она повернулась к Тьерри с улыбкой. В кои-то веки Тьерри вовремя догадался достать фотоаппарат «Лейка» и запечатлеть этот момент. Темно-красные губы Клэр – помадой такого оттенка пользовалась мадам Лагард, и Клэр переняла у нее эту привычку – растянуты в широкой веселой улыбке. Она пытается удержать на голове соломенную шляпу с широченными полями.
Тьерри и Клэр обошли смотровую площадку и остановились с другой стороны, любуясь рекой и равниной на противоположном берегу. Тут ветер наконец одержал победу: схватил шляпу и унес. Вот она парит на восходящих потоках воздуха и цепляется за металлическую конструкцию. Шляпа совсем рядом, но до нее не дотянуться.