Потом они ушли. Появилась хрупкая женщина с сосудом. И стала обрызгивать стены. Жидкость дурно пахла какой-то химией. Женщина негромко пропела невразумительные слова непонятно на каком языке. Удалилась. Еще с четверть часа никто не появлялся.
Свечи трещали и чадили. Они потихоньку оплывали.
Близилось начало церемонии.
Дверь напротив Валдаева распахнулась, и снова появились люди в черных балахонах. На сей раз их было куда больше, в каждой руке - по горящей черной свече. Одну они ставили на пентаграмму на полу. Другая оставалась у них. Они выстраивались вдоль стен и застывали все в том же молчании. Их невозмутимости и недвижимости позавидовали бы солдаты роты почетного караула. Казалось, эти люди даже не дышат.
Если бы о чем-то подобном Валдаеву рассказали месяц назад, он постеснялся бы публиковать такую небывальщину в своей газете. Но человек очень быстро осваивается с новыми реалиями. Еще недавно ему казалось, что такое просто невозможно - подземные храмы, жертвоприношения, тайные службы Князю Тьмы. Ему казалось, что все это россказни, которыми приятно пугать читателей. Но все это было на самом деле. И стало неожиданно частью жизни Валдаева... И его смертью...
Вдоль стен выстроилось человек двадцать. Один из них затянул тонким голосом варварскую мелодию на незнакомом языке. Остальные его поддержали. Язычки свечей заплясали.
Потом повисла такая тишина, что можно было различить звук слабого дыхания, слегка колышущего капюшоны.
В помещение вошла женщина в белом балахоне. Валдаев по движениям, по неуловимым признакам узнал в ней Эллу. В руках она держала ларец.
- Мастер, приди! - визгливо, противно прокричала-прокаркала она и преклонилась на одно колено.
Присутствующие затянули один унылый звук - он напоминал уже не песню, а напев ветра в изрезанных временем руинах.
И в храме появился Мастер.
В том же белоснежном балахоне, причудливо колышущемся в неустойчивом свете свечей и факела.
Мастером был Ротшаль.
Сейчас в нем не было ничего от того милого человека, который поит гостей кофе и вином и рассуждает о программе "Геном человека". Сейчас он вообще не походил на человека. Он был выражением древней, темной мощи, противной Богу и человеку черной силы.
Он был и судьей. И палачом. Он был Мастером сатанинского ордена.
Начался ритуал.
Подробности происходящего Валдаев воспринимал с трудом. Мастер играл словами и звуками, как на флейте, и они, наполненные жутковатым, первобытным ритмом, затягивали в свой водоворот. Сначала Мастер читал молитву на незнакомом языке. Потом, переходя с утробного рыка на шепот, с ликования на стон, проклинал Бога, славил сатану. Молил дать силу против врагов, к которым, казалось, относил все человечество. Покорно клялся в верности Тьме...