Игорь Анатольевич, за время поездки почему-то погрустневший и ставший еще больше похожим на ослика Иа, открыл перед Лелей тяжелую дверь, откуда потянуло холодом и неуютом.
Следовательша, как назвал ее Дим, — молодая, коротко стриженная, быстроглазая, — едва они появились на пороге кабинета, вздернула бровь, точно в удивлении:
— Здравствуйте, Александра Игоревна, проходите. Но… вы вот прямо так сразу и с адвокатом?
Игорь Анатольевич парировал довольно равно- душно:
— Здравствуйте, госпожа Вершина.
— Меня зовут Арина Марковна, — поджав губы, сообщила девица.
— Арина Марковна, здравствуйте, — так же сухо продолжил адвокат. — Мое присутствие не должно вас ни смущать, ни настораживать. Я не помешаю. Александра Игоревна в шоковом состоянии, по- этому…
Стриженая девица ухмыльнулась:
— Поэтому кто-то должен следить, чтобы она не сказала лишнего?
— Арина Марковна! — Адвокат укоризненно покачал головой.
— Ладно, ладно. — Следовательша примирительно помахала узкой ладошкой. — Присаживайтесь. И давайте поговорим без…
— Без? — переспросил адвокат.
— Без подковырок. — Она покачала головой так сочувственно, словно и не язвила только что. Должно быть, их подобным штукам — резкие смены интонации и всякое такое — специально обучают, подумала Леля довольно равнодушно.
Она не считала, что ей и впрямь нужна поддержка адвоката. Но в то же время остаться в этом безликом, угловатом кабинетике наедине с быстроглазой следовательшей, пожалуй, было бы страшновато.
Вопросы госпожа Вершина задавала… неудобные. Вдобавок все время называла Леньку — «ваш муж». Леля каждый раз почему-то вздрагивала. Наверное, она еще не осознала толком, что Ленечки больше нет. Как так «нет»? Вот глупость! Он и раньше, бывало, уезжал — и не на два дня. Вот и сейчас… как будто просто уехал по делам. А это чужое «ваш муж» делало его отсутствие каким-то… окончательным. Безнадежным.
— Вы не замечали в последнее время, чтобы у вашего мужа резко портилось настроение? Депрессия, быть может? Мысли о самоубийстве?
— Да что вы такое говорите? Какое самоубийство! У нас… мы только… мы как раз собирались к Платону слетать, поглядеть, как ему там живется. По скайпу-то он говорил, что все отлично, но лучше собственными глазами увидеть. И не только увидеть. Колледж этот Леня сам выбирал, хотел убедиться, что не ошибся.
— То есть в семье у вас все нормально было?
— Отлично.
— Вы не чувствовали в последнее время, чтобы муж отдалился? Секреты, быть может, какие-то появились? Темы, которые он отказывался обсуждать?
Отдалился Ленька давным-давно, лет десять, наверное, назад. Да и то — не отдалился, а… Как-то это по-другому называется. Когда первые страсти утихают, юношеская пылкость сменяется дружелюбием, спокойной нежностью — хотя бывает, что и, ровно наоборот, откровенной враждой. Им-то еще повезло. Ну или ей повезло. Говорят, это самое «охлаждение» наступает года через три после свадьбы. У кого-то даже и раньше. А у них «пожара страстей» хватило на десять лет. Что же до секретов и тем, которые он отказывался обсуждать, это и вовсе глупо. Леля ничего, вот просто ничегошеньки не понимала в бизнесе — какой смысл обсуждать дифференциальное счисление с тем, кто семь и девять на пальцах складывает? Ну да, занят Ленька был всегда выше головы. Она, хоть ничего в бизнесе не понимала, видела — выкладывается. Какие-то проблемы случались, конечно, — конкуренты упрямые или чиновники чрезмерно мздолюбивые. Но это же бизнес, там всегда что-то такое…