– Ого…
– Нет, послушай. У нас с Моникой, моей самой первой подружкой, были такие дурацкие отношения, когда все фальшиво, все напоказ – только чтобы произвести впечатление друг на друга и окружающих.
– Ну и что такого? Вы были молодыми.
– И то же самое было с Элизабет, по крайней мере сначала. Мои отношения с Моникой задали тон моему браку с Элизабет. А когда дошло до реальной жизни, мы этого не вынесли. А с Грейс такого не было. Никогда. С ней все было по-настоящему.
– Так вокруг есть другие Грейс.
– Так нет, старик. Я же тебе говорю. Мы просто встретились в неправильный момент. Прошло пятнадцать лет, а я все думаю о ней. Я был женат на другой, на умной, красивой женщине, но иногда я думал о Грейс и о том, как было бы, останься мы с ней вместе. Я мог заниматься любовью со своей женой и думать о Грейс. Понимаешь, какая херня?
– «Заниматься любовью»? Мэтт, это так трогательно, – ухмыльнулся он, стараясь не заржать.
– Не выпендривайся.
– Я только говорю, что тебе пора начать жарить цыпочек. Ты и так затянул. Никаких больше «занятий любовью». Считай, это доктор прописал.
Он хлопнул меня по плечу и вышел.
Позже на неделе в мою кабинку зашла Элизабет. Я, откинувшись в кресле, играл в «Энгри Бердс».
– Мэтт?
Я поднял глаза. В развевающемся платье для беременных, обнимающая руками выпуклость живота, она выглядела как сама Мать Земля. Элизабет была красива естественной, природной красотой. Простые черты, простые русые волосы, хорошая кожа и легкий солнечный румянец круглый год. Отвратительной в моих глазах ее сделал характер и то, с какой легкостью она предала наш брак.
– Чего?
– Мне казалось, тебе надо отредактировать примерно тысячу фото?
Я снова сфокусировался на верещащих птицах.
– Уже. Сдано.
Уголком глаза я отметил, что она уперла руку в бок, как суровый родитель. Ее терпение явно было на исходе. Но мне было плевать.
– А ты не мог сначала послать их мне?
Я взглянул на нее и снова вернулся к айфону.
– Ой, Лиззи, только подумать, как ты высоко забралась, а? – Я никогда не называл ее так. – Воображаешь, что ты теперь мой босс?
– Мэтт. Я с трудом выношу этот наш раздрай.
– Раздрай? – фыркнул я, снова откидываясь в кресле. Вдруг у меня в руке зазвонил телефон. Какой-то незнакомый манхэттенский номер. Я приподнял палец, делая Элизабет знак помолчать, и нажал кнопку ответа:
– Алло?
– Мэтт?
О боже.
Голос, ее голос, ее голос, ее голос.
Элизабет продолжала смотреть на меня. Вскинув руки, она недовольно спросила:
– Ты не можешь сказать, чтоб перезвонили позже? Я тут пытаюсь с тобой разговаривать.
– Погоди, Грейс, – сказал я.