– Хочешь, помогу донести? – спросил я, поднимаясь на ноги.
– Не, сиди. У тебя есть еще одна? – Она указала на сигарету и опустилась рядом на ступеньки. Было уже поздно, но еще тепло. Я был в футболке, джинсах и босиком. На ней были белая майка и высоко обрезанные «Ливайс». Кожа ног была ровной и загорелой. Она прижала два пальца к губам, напоминая мне о сигарете.
– У меня только эта, но я с тобой поделюсь. – Я передал ей сигарету и показал фотографию, которую напечатал. – Наше первое совместное фото.
На нижней стороне фотографии я жирным фломастером написал по эмульсии еще до проявки: «Лучшие друзья», и когда снимок проявился, надпись осталась белой.
Она рассмеялась.
– Лучшие друзья? Вот прям так?
– Хорошо бы, – улыбнулся я ей во весь рот.
– Она классная. Я буду ее хранить. Спасибо, Мэтт.
– Много упражнялась сегодня? – спросил я.
– Ага. Я вымотанная и голодная.
– Дарья, наверно, может поделиться с тобой своими рыбными палочками, если попросишь.
Грейс сморщила нос.
– И почему она всегда ест эту дрянь?
– Может, потому что это дешево?
– Кстати… По средам тут в одном месте бесплатно дают оладьи, но только если ты в пижаме. Хочешь пойти позавтракать на ужин?
– Классно звучит, – засмеялся я.
Она поднялась и загасила окурок.
– Вот и отлично, пошли надевать пижамы.
Я надел клетчатые пижамные штаны, но остался в своей белой футболке. Потом сунул ноги в здоровенные пушистые тапки и зашел за Грейс в ее комнату. Приоткрыв незапертую дверь, я резко выдохнул. Она стояла спиной ко мне в лифчике и трусиках. Я нервно сглотнул и попытался заставить себя отвернуться и выйти из комнаты, пока она меня не заметила, но не мог оторвать глаз от безупречной округлости ее попки. На ней были белые трусики в мелкий цветочек с бантиком сзади наверху. С одного боку они слегка задрались. Мне дико захотелось упасть на колени и укусить ее. Сердце заколотилось, в промежности стало горячо, дыхание захватило. Вот черт!
Не замечая меня, она сунула голову в розовую ночнушку, натянула ее и обернулась – на ночнушке спереди были горошки и лого «Хелло, Китти»[5]. Я не сумел убрать улыбку с лица.
Заметив меня, она застыла.
– И давно ты тут стоишь?
– Только секунду, – соврал я.
Она покосилась на перед моих штанов. Я не следил за ее взглядом; я пытался, не вызывая подозрений, как-то привести себя в порядок, чтобы она не заметила, что происходит там, внизу.
– Ой, – она заметила мои тапки. – Какие прикольные.
Я засмеялся с облегчением, что она меня не поймала.
– Нам далеко идти?
– Надо будет на метро ехать, это в Бруклине, – сказала она, сидя на полу и зашнуровывая голубые конверсы.