– Постарайся расслабиться, ладно, детка?
Я нервно затрясла головой:
– У меня такие маленькие сиськи.
Он рассмеялся.
– Убери руки, Грейс. Ты прекрасна.
Странным образом эта уверенность Мэтта в том, что он делает, и то, как серьезно он относился к фотографированию, сделали позирование проще для меня. В какой-то момент он отвел камеру от лица, и я заметила в его глазах то же самое зачарованное выражение, которое ощущала сама, когда играла свою музыку. Закрыв глаза и часто дыша, я подняла руки над головой и услыхала частое щелканье затвора под обещания Джеффа Бакли, что это не кончится никогда.
Потом я лежала под одеялом и смотрела, как Мэтт шарится по комнате.
– Что ты делаешь?
– Ищу свою рубашку.
Я вытащила ее из-под кровати.
– Вот она. Но она теперь моя.
Я натянула ее через голову. Мне нравилось, как пахнут вещи Мэтта – мужским мылом, одеколоном и смягчителем для белья.
– Взяла мою одежду в заложники?
– Останься со мной!
Он уставился на меня и смотрел так долго, что я почувствовала неловкость.
– Мэтт?
– Хорошо, – тихо сказал он. Он стянул джинсы и подошел к кровати. Я откинула одеяло, и он скользнул внутрь.
– Иди ко мне, Грейси, – сказал он, притягивая меня к себе. Я забылась в его объятиях.
Смогу ли я когда-нибудь перестать думать о том, как это – лежать вот так в его руках? Наши тела слились воедино. Спать в одиночку больше никогда не будет казаться естественным. Он так уверенно двигался. По-мужски. Спать в его объятиях было самым правильным делом на свете. Может быть, так было из-за тех месяцев, что мы провели, изучая друг друга, в ожидании этой минуты. А может быть, потому, что он знал, как это делается.
ГРЕЙС
Утром Мэтт ушел. У меня и мысли не было подвергать его самоконтроль новым испытаниям.
На занятиях в субботу Порнсайк вел себя как ни в чем не бывало, но Татьяна смотрела на меня как-то странно.
– Грейс, ты вся будто светишься. Господи! – Она перегнулась через спинку стула, чтобы оказаться ко мне поближе. – Ты что, потрахалась вчера с Порнсайком после занятий?
– Ты спятила! И давай потише! – Я оглянулась, не смотрит ли кто на нас.
В этот момент Дэн сделал объявление, и это спасло нас от ненужного внимания.
– Те из вас, кто заинтересован поехать на будущий год на гастроли за границу в составе оркестра, который я набираю, пожалуйста, останьтесь после занятий. Сегодня мы проведем прослушивание.
Я уложила виолончель в чехол и отправилась к дверям следом за Татьяной. Дэн поймал меня за руку:
– Грейс, ты не останешься на прослушивание?
Я покосилась на его руку, держащую меня за локоть. Дэн стоял чуть ближе ко мне, чем это было бы прилично.