– Зараза. Почему тебе надо все испортить?
– Поцелуй меня.
– Ты испортил мой сюрприиииз, – захныкала я.
– ПОЦЕЛУЙ. МЕНЯ.
Рождественским утром мы обменялись подарками возле Алеттиной елки. Все наши подарки были самодельными. Алетта слепила четыре прекрасные кружки на своем новом гончарном круге и подарила их нам.
– Я покрыла их глазурью. На двух – твои инициалы, а на двух – Грейс, на донышках, – объяснила Алетта, когда Мэтт вытащил кружки из коробки.
– Ух ты, – сказал Мэтт. – Здорово, мам. Спасибо.
Он вручил ей большую рамку в обертке. «Это от нас обоих». Я благодарно стиснула ему руку. Он знал, что у меня нет денег на подарки.
Алетта развернула рамку и замерла, глядя на нее. Я не знала, что там, подошла и заглянула ей через плечо. Когда я разглядела, что это было, я почувствовала, как слезы застилают мои глаза. Это был коллаж про нас с Мэттом. Ни на одной фотографии не было лиц, но на всех были я и Мэтт, наши ноги, руки, волосы, мы держались за руки, или обнимали друг друга, или просто лежали рядом. На некоторых фотографиях резкость была размыта, так, что видны были только наши силуэты. От этой подборки захватывало дух – Мэтт так явно продемонстрировал тут весь свой талант.
– Маттиас, – начала Алетта, прерывисто дыша. – Сын, это совершенно потрясающе. И ты, Грейс, такой прекрасный сюжет. Я буду хранить это всегда.
Алетта обняла меня, и моя слеза капнула ей на плечо. Она посмотрела на меня с удивлением. Я затрясла в смущении головой и отвернулась.
– Грейс, ты не видела этого раньше? – догадалась она.
– Нет, – сказала я сдавленным голосом. – Мэтт, это восхитительно.
– Рад, что тебе понравилось, потому что я сделал тебе такую же, – засмеялся он. – Она ждет тебя в твоей комнате. Я незаметно протащил ее туда прямо перед отъездом.
Я прижалась к нему и быстро поцеловала. Он обнял меня.
– Обожаю тебя. Спасибо.
Когда я отдала ему ремень, он рассмотрел его.
– Это глаза Грейс?
Я кивнула.
– Говорила тебе, он догадается, – улыбнулась Алетта.
Вернувшись в начале января в Нью-Йорк, мы быстро вошли в прежний режим. Мы учились, исследовали город и занимались каждый в своей комнате, или, по крайней мере, пытались это делать. Мы не могли оторваться друг от друга. По ночам Мэтт работал в фотостудии, а я репетировала с Тати.
Примерно через месяц Мэтт назначил мне встречу внизу в холле, намекнув, что хочет отвести меня в какое-то особенное место.
– Это часть твоего подарка на Рождество, и я хочу вручить его тебе, – сказал он с горящими глазами, схватил меня за руку и потащил на улицу.
Укутанные в пальто и шарфы, мы пришли в кафе «Арлен», небольшое заведение, где часто играли местные ансамбли и джаз-банды.