День чудес (Ягдфельд, Виткович) - страница 18
9
Переезжая через улицу, волшебник мимоходом проверил резинку — мазнул по воздуху и стер муху, жужжавшую у носа. Резинка действовала! Тогда волшебник нацелился в голубя, гулявшего по мостовой. Птицы на этой улице не боялись людей. Абракадабр взмахнул резинкой, голубь взлетел, но кончик его крыла был стерт, и голубь с писком упал за соседний забор.
«Не забыть прежде всего стереть зубы этому псу…» — думал Абракадабр, подъезжая к воротам.
Тузик с рычанием встал. Бедный Тузик! Откуда могла знать простая дворовая собака, что от резинки, на которой нарисован заяц, надо бежать без оглядки! Волшебник поднял резинку, прицелился. Тузик прижал уши, собрался в комок, как пружина, готовясь к прыжку. Но тут раздался голос:
— Тузик!
И из дворницкой вышел Варфоломей.
Конечно, волшебнику ничего не стоило бы стереть и дворняжку и дворника. Но на груди Варфоломея сияла бляха. А Абракадабр знал, что это за бляха!
Знайте и вы: эта бляха вырезана из того же куска железа, что и бляхи всех других дворников Фединой улицы. А железо это волшебное. Его сделал на Урале сам добрый великан Блюминг. Стоило кому-нибудь чужому дотронуться до одной бляхи, как все остальные бляхи начинали дрожать и звенеть, и все дворники сбегались на помощь с метлами и брандспойтами. И это всегда кончалось плохо.
Поэтому Абракадабр, пока дворник его не заметил, попятился и скрылся за забором. Но времени терять было нельзя. Абракадабр издал священный писк рукокрылых. Сейчас же примчался черный кот и сел, ожидая повелений.
На этот раз хитрость злого волшебника удалась. Он шепнул что-то коту. И черный Вася, играя кончиком хвоста, пошел к воротам.
Некоторое время Тузик и кот смотрели друг на друга, и в их глазах разгорался священный огонь ненависти. Тузик стоял как изваяние. Тогда Вася (непонятно, — почему черного кота с таким темным прошлым и вдруг звали Васей? Ну, да ладно!)… тогда Вася подошел к самому носу собаки и легко перепрыгнул через нее. Тузик не пошевелился. Кот посмотрел на Тузика, постоял, потом сорвался с места, и его хвост исчез за углом. Этого Тузик вынести не мог. Он кинулся со всех ног за котом.
Если бы мы были не людьми, а молниями, и могли угнаться за Васей и Тузиком, мы увидели бы, как кот и пес, завернув за угол, пронеслись через двенадцать проходных дворов, ныряя в подворотни, пролетая сквозь дырявые ведра, как они пробежали через общежитие студентов консерватории, как пересекли Орликов переулок между мчащимися колесами грузовиков, как провалились один за другим в чан для варки асфальта и выскочили из него дымящиеся. В них летели камни и проклятия.