В этой части города фантазия строителей гуляла на всю катушку. Все строения времён хрущёвской оттепели объединяли лилипутские кухни и низкие потолки. Все дома были одинаковые и загадочно разные одновременно. Знаете, рассвет бардовской песни, страна немного дохнула от послевоенного восстановления, и у людей появилась капелька времени на себя. Какие песни — такие и стройки!
Мы наблюдали. Ну а что делать? Какой-то последовательности выработать не удалось. В любую секунду могла появиться группа или одиночный заражённый. Хотя у нас и было бесшумное оружие, надеяться перебить всех тварей было глупо. Кроме того, любой шум здесь наказывается, и не обязательно выстрелы.
Мы ждали и грели зад под жарким солнышком. Когда будет возможность перебежать широкий проспект, совершенно непонятно. Я почти одними губами шепнул: «Что будем делать»? На меня глупо вылупились. Это хорошо, что я опять их волок за уши, шикал и пригибал головы. Они совершенно не умели ходить по кластерам, когда без скафов, танков и с горстью патронов в кармане.
Тогда у Штыря с его подельником была одна нахальная, тупая, кавалерийская корова, и пока они не вштыривали спека, очень неплохо справлялись со своими обязанностями. Я по достоинству оценил их умения и терпение и теперь понимаю, что они на меня не зря шикали и отвешивали оплеухи.
Сейчас на меня одного, очень даже ни разу не спецназовца, приходилось одна корова и одно крупное животное, вообще ни на что не похожее. У меня к возлюбленному Джульетты нет ассоциативной группы из тех животных, которых содержит «Большая советская энциклопедия». Судя по шуму, который они производили, книжек про индейцев они не читали. Да и я не понимаю, что нужно делать, когда под мягким ковром листьев лежит сухой скотский сучок, который хрустит громче выстрела, а пока не наступишь, не поймёшь, что он там.
Даже когда я ходил по своим кластерам с Настей Лёней, то был осторожен. Конечно, мои квазы покарают любую тварь, но хотелось бы не посмертно. У недорослей всё по-другому. Они привыкли полагаться на непробиваемую броню доспеха и пульки нео, а тут пекло, не рядом, тут просто пекло. Как ходить по таким местам, я, разумеется, не знал, поэтому все свои незнания, недостатки и неосторожности я компенсировал временем пути.
День на то, чтобы перейти дорогу, день на то, чтобы пройти пару лишних километров, и всё это время надо спать, жрать, в туалет. А вы знаете, сколько иммунных распрощались с жизнью в туалете? Это в первом десятке из основных статей смертности. Обычная ситуация, когда вышел из брони, сел за траком и по запаху тебе нашли, так и сожрали со спущенными штанами, а по кустам только экстремалы гадят.