Палки, швабры, железки, придвинутая мебель и всё, что тяжёлое, было свалено и затрамбовано. Когда разбираешь завал и можешь откидывать в сторону мусор, это быстро и удобно, а здесь разбираешь, как картину пишешь, ни одного лишнего мазка. Есть такая игра — бирюльки: куча палочек сваливается в одну кучу и потом вытаскиваешь по одной, и не дай Боже, какая-то из них завалится — это была бирюлька, только мебельная.
Мы уже успели и пополнить запасы, и второй раз пожрать. Сейчас посмотрим, что там, и будем думать, как сваливать. Довольно долго, минут двадцать мы разбирали завал, замирая при каждом шорохе, прислушиваясь, оттаскивая досочку за досочкой, а потом, когда щель стала достаточно большой, туда скользнула Амазонка. Высунув пыльное лицо, показала, что всё нормально. Мы продолжили разбирать и вошли в квартиру.
Помещение было почти без запаха. За полгода, как я оцениваю время перезагрузки, тело уже практически мумифицировалось. Это был кто-то из рейдеров. Жаль, очень жаль, отличная снайперская винтовка, кстати, под мой патрон, была раздолбанной. Нож, пара банок консервов, пустая фляга — очевидно, из-под живчика. В общем, ничего такого. В подсумках нашлось несколько рыжих обойм под мой автомат. Магазины для моего калибра всегда попадались рыжие.
Обнаружились две короткие обоймы, буквально под десяток патронов. Одна пустая и одна, набитая патронами с синей полосочкой посередине, миллиметров восемь от носика. Никогда о таких раньше не слышал, а внизу было несколько бронебойных с чёрным носиком. Это что за патроны с синей полоской, что снизу их добивали до кучи бронебойными? Эту обойму я в карман отдельно положил. Была ещё граната — консервная банка с запалом и кольцом, ПМ и две обоймы.
К сожалению, ничего более интересного, кроме моих патронов, мы не нашли. Как этот человек оказался здесь, в самом пекле, один, и почему его не достали заражённые, было непонятно. Судя по ранам, его должны были чувствовать и гнать. Очевидно, при подрыве пролёта было столько кровищи и мяса, что они его просто не смогли унюхать. Упустили такого замечательного и вкусного человека, да ещё и дали ему так серьёзно окопаться. По большому счёту, преграды, которые мы ломали, это так, на пару минут топтуну, а здесь топтун — это чуть ли не мальчик для битья.
За окнами, везде, всюду, заурчало, затопало, зашипело! Жуткая какофония тысяч существ. Ещё десять минут назад этот кластер был наполнен жутким молчанием, и резким рывком этот мир выдернули из тишины.
Твари валились из окон, выпрыгивали, набивались в подъезды и, не находя дороги, выламывали двери, окна и бежали, бежали, бежали. Мы очень аккуратно смотрели из своего окна, через щели штор. Внизу ревели, хрипели и урчали. Заражённые вбегали в подъезды, поднимались по лестницам и вываливались из окон, выдавливаемые через стёкла прущими сзади. В домах не оставалось ни одной квартиры, в которую бы ни вломились, кроме нашего подъезда.