Пока там внепланово прилегли, я своих подростков уже тащил за шиворот к стене. Моя детвора соображает быстро и шустро. Прижались спиной к стене, около которой лежал оплетённый автомат. Я достал свою примитивную гранату. Сейчас бы лимонку или, как говорят американцы, «ананаску», но у меня была консервная банка с запалом. Я её подарил тем, кто был с той стороны стены.
Бахнуло. Тоже ни на что не рассчитывал, но заорали в несколько глоток, и туда же полетела бутылка с ацетоном. Я на всякий случай запас горючего в дорогу взял. Спирта в доме не нашлось, зато нашлась бутылка с ацетоном, очевидно, как растворитель. Я заранее примотал к ней синей изолентой коробку спичек. Да, я знаю, как и любой школьник из Советского Союза, как делать коктейль Молотова. По технологии бутылку надо наполнять на две трети, но на боевое применение я не рассчитывал, а делал больше из баловства.
Чиркнул спички и швырнул за стену. Она была полная, поэтому красивой вспышки не получилось, просто разбилось и разгорелось. Похоже, на той стороне стены к такому разнообразию арсенала тоже готовы не были. Вспомнилось, как мы в леспромхозе, в полном богатырском снаряжении, с копьями, шлемами и щитами когортой ходили. Вот сейчас бы туда так зайти. Поэтому пнул ногой Носорогу автомат и на свой поставил обойму обычных патронов. Подняв стволы над стеной, просто размахивая ими как вениками, по-сомалийски, отпуляли до щелчка.
Огонь разгорался, орали, стена красовалась свежими дырочками. Это, наверное, экспериментальная партия с синими носиками.
— Хватит! Не стрелять! — услышал я зычный голос. — Идите отсюда, опустить оружие! И ты, тоже перестань моих людей убивать! — говорил крупный мужчина, не таясь, выходя из-за стены в полный рост.
Я встал, опустил ствол.
— У меня сейчас в паху чешется и болит. Я их братьями назвал, а эти придурки сразу под бронежилет стрелять начали! Вот какого? Между прочим, это они меня первые обидели! — максимально вежливо пожаловался я.
Рядом с крупным мужиком появился тощий дрыщ с бегающими хитрыми глазками. Меня внимательно осмотрели. У нас, сектантов, принято, что бугор — это крупный, с волевым лицом и мордой кирпичом мужик, а ментат — худой, длинный с бегающими, крысиными, хитрыми глазками. Меня и недорослей внимательно осмотрели. Взгляд скользнул по палашу. Моё нахальство и внешние половые признаки — читай, оплетённый по последней моде палаш и упрямое называние их братьями — явно вводили шишек в ступор.
Я сообщил:
— У нас в рюкзаке мина. Неразъёмная, ядерная, завязана на кардиосигналы. У нас договорённость, что в случае попытки захвата или, того хуже, отъёма оружия мы будем стрелять во всех и друг друга тоже.