Схватив пожитки по номерам, мы скатились по лестнице в гараж. Даже не стали отдавать ключи портье — благо за проживание было заплачено вперёд, нас ничто особо не держало. Ещё минута — и мы мчались вперёд по трассе, освещаемой уже заходящим за горизонт солнцем. Быстро темнело, на небе зажигались звёзды.
Мои внутренние ощущения были отвратительными. Сказать, что мне хотелось спать — это вообще ничего не сказать.
— Послушай, пробормотал я, решив бороться со сном путём разговоров — а они тебя самого не могут засечь этим детектором, если уж ты у нас — носитель?
— Не должны, вроде — Лумиэль коротко хмыкнул — короче, оно не цепляется одно за другое. Если они могли детектором читать жезл, а жезл — меня, это, по идее, гарантирует, что детектор не сможет зацепить меня непосредственно.
— А он же вроде говорил, что тебя на въезде в страну засекли? И, кстати...
Никакого "кстати" произнести я просто не успел. Хотел было поинтересоваться насчёт острых ушей, но а баранка буквально метнулась мне в лицо. А точнее — я клюнул носом, засыпая и, уже буквально на автомате, — сумел паркануть автомобиль возле обочины.
Последнее, что я услышал, был удивлённый возглас Лумиэля.
40 Кирилл Костин, день 18 июня 2024 года, Москва
Я не спрашиваю в чём дело.
Белка говорила о том, что это место любому обычному человеку будет казаться невероятно омерзительным. Просто непригодным для того, чтобы в нём находиться. Тем больше уважения заслуживает в моих глазах эта девчонка, согласившаяся по доброй воле сюда сунуться.
Мы идём вперёд по коридору, в соответствии с заранее оговоренным планом. Коридор пуст, пусты и кабинеты за стеклянными перегородками. Некоторые из них выглядят так, будто в них давно уже не ступала нога офисного служащего. Некоторые — будто люди покинули их минуту назад. Кажется, что я даже различаю пар, идущий от чашки кофе, стоящей в одном из них перед ровно светящимся экраном компа. Но это, конечно, иллюзия. Мне совсем не сложно удерживать сцепление с серым пятном Инстанций. В этом месте такое не тяжелее, чем идти по асфальтовой дорожке. А вот Белка видимым образом тратит силы. По её лицу скатываются струйки пота, да и дышит она, как будто мы взбираемся вверх этажей уже тридцать или сорок. Пройдя несколько десятков метров, мы начинаем видеть за стёклами людей. Люди как люди. Снаружи. Только движения дёрганые — так что даже рутинная работа за компьютером выглядит отвратительной механической пародией на человеческое. Я пытаюсь ухватить, что у них там внутри — но вместо тёплых, живых человеческих эмоций натыкаюсь на пустоту. Такую же, как у