Словно чтобы рассеять мои сомнения, откуда-то снизу раздаётся громкий сдвоенный треск.
— Недолёт, — говорит Лумиэль. — У них, наверное, бинокли — заметили, что мы уходим и решили попугать.
Если бы была оптика на стволе — мигом дырок понаделали бы. А так... из пистолета можно только случайно.
— И ещё. Он смотрит мне в глаза, и взгляд его неожиданно серьёзен, — я хочу тебе сказать... я хочу тебе сказать...
Я люблю тебя, Сашка.
42 Кирилл Костин, день 18 июня 2024 года, Москва
Искрящееся лиловое облако летит навстречу серой волне. И серое тает, растворяясь в лиловом, как кусочки сахара растворяются в чае. С лёгким едва слышимым шуршанием. Находившиеся под прикрытием Инстанций адепты не успевают ничего сообразить — лиловые искорки, попавшие на их "вторые тела" обеспечивают им качественную амнезию, вышибая кратковременную память. Разумеется, адепты немедленно теряют фокус. В этом месте можно находиться, только сознательно удерживая его перед внутренним взором. И потому ещё через несколько секунд перед нами остаётся пустой коридор. Куда попали эти люди в результате такой вот принудительной "эвакуации" — я не знаю. Но точно не хочу вслед за ними и потому мысленной командой приглушаю жезл. Теперь редкие фиолетовые лучи идут только с его торца, оставляя на потолке пустую полосу.
В голове моей слышен возмущённый вой и бормотание Инстанций — давно уже к ним не относились с таким неуважением. Но что они могут сделать в собственном Месте? Как выяснилось — немногое. Тут просто нечемупроисходить. Максимум неприятностей, которые им удаётся доставить нам с Белкой— это "случайно" выпадающие панели фальшпотолка и стёкла коридорных окон. Но кроме лёгких царапин на моей щеке и большой, синей шишки на Белкиной голове, результата никакого нет.
Наконец, в моей голове раздаётся голос:
— Чего ты хочешь?!!! — Он гремит, как будто мне в ухо кричат из мегафона.
— Вы знаете. — Я не собираюсь вдаваться в длительные дискуссии.
— Ты разрушаешь. Забирай её и уходи.
Впереди, метрах в двадцати распахивается дверь и оттуда появляется Алёна. Она деревянным, механическим шагом идёт в нашу сторону. Лицо её пусто и бессмысленно.
Самая Прекрасная Девушка одета в строгий деловой костюм. Даже с галстуком. Ей это не идёт — думаю, будь она в сознании, эту форму одежды она бы не одобрила.
Справа от меня Белка начинает бормотать:
— Так, так. Судя по всему, посылочку придётся оставлять прямо здесь...
Краем глаза я замечаю, как она шарит в надетом за спиной рюкзаке, и поражаюсь неестественной, странной для человека гибкости её тела. Мне бы так не выгнуться.