Он наверху.
Два выстрела сливаются в один.
И мир меркнет.
Я лежу на спине, ощущая, как в нее, несмотря на одежду, больно впиваются острые грани камешков. Ну и гравий тут у них… Стоп. Почему я лежу? Что болит? А вот и ничего… Вроде. Нет, голова… Голова болит. Как с похмелья. Открываю глаза. С небом все в порядке. С краев поля зрения в фокус вплывают лица. Встревоженные. Знакомые. Ко мне склонился Кравер, ощупывает.
– Где болит?
– Голова… – говорю я и пугаюсь собственного голоса. Что за хрип?
– Еще?
– Да нет вроде…
– Ясно. – Пожевав губами, лекарь командует: – Поднимите его и несите в вагон.
– Что случилось? – выдавливаю, различив лицо Урмарена.
– Последний из убийц оказался колдуном. На твое счастье, он попытался применить боевую магию, находясь в поле действия защитных заклинаний, которыми поезд оплетен гуще, чем большая бутыль с вином. Видимо, он посчитал, что они не работают над крышами вагонов. В итоге его разнесло в клочья сразу, едва он произнес формулу. Будь он на земле и позади тебя – ты бы не спасся. А так – тебе досталась лишь часть его посыла, успевшая прорваться, прежде чем защита поезда вернула ему его зло. Чистая энергия.
– От него что-нибудь осталось? – Жив ли последний из убийц, я не спрашивал. Если «брызги» этого заклятия сбивают с ног, то…
– Только револьвер, и тот оплавился, – слышится голос Ладера, но его самого я не вижу.
– Пленных нет? Никого живым не взяли?
– Какие пленные, Таннер? – нервно хмыкает граф. – Каждый из них умер с двойной гарантией. Кравер, ну что с ним?
– Пулевых и ножевых ранений нет, защита погасила магическую составляющую заклинания, так что Таннеру достался, скажем так, хороший удар дубиной, с которой к тому же смыли яд.
Да уж, удар, причем по голове. Пытаюсь пошевелиться и с удовольствием ощущаю, как тело возвращает прежнюю подвижность.
– Отпустите меня, – о, и голос вроде пришел в норму, хоть и хриплю еще, – я могу идти сам.
Подхожу к вагону, поднимаюсь в тамбур, захожу в купе и плюхаюсь на свою постель. Закрываю глаза. Слышу шебуршание, приглушенный стук – похоже, на стол положили что-то металлическое, голоса. Потом вдруг становится тихо. Все вышли и дверь закрыли… А, нет, не все.
– Таннер? Можете говорить? – голос графа не дает мне провалиться в серый туман. Все-таки здорово меня приложило.
– Ваша светлость? – отвечаю я и пытаюсь его разглядеть.
– Что это, Таннер? Вы знаете, что это за штука? – В поле зрения попадает темный цилиндрик, свинченный со ствола вражьего револьвера.
– Глушитель звука выстрела, – машинально отвечаю я, прежде чем понимаю, что снова прокололся.