— Это не так! Ничего подобного! — горячо возразил Кай. — Одновременно представителями ведущих мировых держав будет подписан меморандум в котором зафиксируют условия вашего дальнейшего статуса.
— И которым, как обычно выражается капитан Яно, он сможет подтереть зад в любой момент? Титул — единственное, что защищает государыню! К черту такое отречение, — дерзко перебила его на полуслове камеристка. — Знаем мы цену арайнским обещаниям!
От возмущения кожа на её лбу покрылась розовыми пятнами, а над верхней губой, нездорово пухлой и влажно блестевшей, выступили капельки пота. Каждая её черта вызывала жгучее раздражение, и у сроду не бившего женщин Кая Маэды внезапно зачесалась ладонь.
— Выйдите вон, госпожа Лоули. Здесь никто с вами не разговаривает.
— И не подумаю!
Но тут императрица отослала фрейлину за новой порцией жасминового чая. Всё что могла сделать склочница — погромче хлопнуть дверью напоследок. После её ухода женщина расслабилась и даже улыбнулась своему тюремщику.
— Не стоит злиться на неё. Шиффей права в одном: Арайна считается со мной только до тех пор пока моё имя не сходит с газетных страниц, а это происходит потому, что я — императрица Ситтори. Кем стану я отрекшись? Обычной женщиной, с которой можно сделать что угодно. И первое что придет в голову вашему генералу — избавиться от меня раз и навсегда. Нет человека — нет проблем.
— Но и оставить титул вам никак нельзя. Вдруг вы умудритесь усыновить кого-нибудь?
Кай решил-таки продемонстрировать свою осведомленность в тонкостях ситторийского престолонаследования. Химара при первой же возможности повторила бы трюк девятивековой давности, когда другая государыня, оставшись в одночасье без супруга и детей, усыновила младшего сына дворцового золотаря. Тогда, как и сейчас, не было времени ждать, когда в императорской семье родится наследник. Ситтори придумали очень простую систему: кто сидит на троне, тот и император. И чья кровь на самом деле течет в его жилах не имеет никакого значения, если он объявлен сыном императрицы. Бывало, что «сын» оказывался вдвое старше «матери», ситтори это нисколько не смущало. Именно поэтому Химару охраняли пуще всякого сокровища.
— Если бы всё было так просто, — вздохнула она. — Но ваши опасения небезосновательны, признаю.
— Вы собираетесь провернуть что-то… в этом духе?
— Нет.
Прохладной безмятежностью её голоса можно было наполнить еще одно Внутреннее море, утопив заодно в нем всю Арайну. И встретившись взглядом с императрицей, капитан Маэда почувствовал как тонет в каждой букве краткого отрицания, как в бездонном колодце. Без спасения, без возврата.