Толян вернулся, убирая на ходу телефон в карман. Интересно, кому это он звонил? Во мне прорезалась паранойя. Пообещал себе держать ухо востро.
До темноты проехали с полтораста километров. Едва солнце исчезло за горизонтом, водила принялся зевать и трясти башкой. У меня уж тоже глаза слипались от монотонной езды.
— Эй, Толян, не спи! — прикрикнул я.
— Что-то меня рубит по-конски, е-мое. Поспать бы.
— Тормози тогда. Разомнемся, чайку попьем.
— О, точняк, в натуре, а я и забыл! — Толян свернул к обочине и остановился возле одинокой автобусной остановки.
Как же хорошо на улице. В небе выползли первые звезды. Как полоумные, надрывались сверчки. Вечерний аромат полевых трав слегка портил запах бензина и запах трассы. Мы сходили отлить за остановку, покурили. Водила попинал колеса. Забравшись в кабину, Толян налил горячего чая в старую пластиковую крышку-кружку. Сделал пару глотков и скривил свою рожу.
— Бодяга, блин, фу! Будешь, Санек?
— Естественно, — без лишних разговоров я влил в себя содержимое посудины. — Нормальный чай, Толян. Давай, наливай еще. И чтоб выпил все, понял? Не хотелось бы поймать фуру в лоб, если ты уснешь.
— Сплюнь, блин! — он перекрестился, налил еще кружку и мрачно выпил. — Не вставляет эта бурда, хоть пей, хоть не пей. Эх, чифирнуть бы ща…
Тронулись. Толян, как обычно, пристроился за КамАЗом. Меня уже адски подбешивала его тошнотная манера езды. В начале пути, когда я просил прибавить, он сослался на экономию топлива. Особенно доставал постоянный кипеш из-за газовых заправок. Толян даже минуту не хотел ехать на бензине, поэтому каждые 300–400 километров начинал судорожно вглядываться в дорожные указатели и просить меня поискать в Яндекс-картах заправку голубого топлива.
Примерно минут через сорок после остановки я отметил бодрость и прилив сил. Чай подействовал — сонливость как рукой сняло. Я незаметно взглянул на водилу. Тот вдруг прибавил громкость музыки. Колонки задребезжали, оглашая окрестности. «Улыбнется сквозь решетку солнце мне, заиграет и запрыгает капель!» — неслась песня из открытых окон «Газели». Толян принялся подпевать, да так душевно, что через минуту я и сам начал орать: «Запахло весной, метелям отбой, хозяин седой, ворота открой!»
Толика понесло. Воткнув пониженную, он со скрипом втопил педаль в пол. Меня вдавило в кресло от перегрузки. «Газель» взревела, как раненное животное, и легко обогнала грузовик. Ну, слава богу, нормально поехали в левом ряду! Машина так разогналась, что я начал опасаться, как бы от нее не стали отделяться детали, как ступени разгонного блока на межконтинентальных ракетах. Никогда бы не подумал, что «Газель» может лететь сто шестьдесят километров в час. Я воткнул свою флэшку и включил один из альбомов с убойным трансом. Толян не возражал. Он восторженно пялился вперед, сгоняя дальним светом медленно ползущих олухов с нашей полосы.