Выступающий:
– Я хотел бы напомнить об одном из Ваших предыдущих трудов о Евангелии и задать вопрос о том, как Вы истолковываете воскрешение Лазаря. Если ставить себя на место Христа в качестве субъекта, как Он воспринимал бы бессознательный образ тела другого в его угасании?
Ф. Дольто:
– Согласно преданию, Христос содрогнулся всем своим существом лишь один-единственный раз: в миг, непосредственно предшествующий тому, как он воскликнул: «Лазарь, встань и иди». Понимаете, если рассказ об этом эпизоде просуществовал много веков, несомненно воздействие, которое эта история оказывает на образ тела слушателей и в наши дни.
Ж.-Д. Назьо:
– Возможно, ты согласишься с моим дополнением; если повествование о воскрешении Лазаря постоянно остается живым, продолжая существовать в веках, то это еще и потому, что в нем передана представленная в переносе хроника некоего события, где образ тела одного – Христа – воспринимает бессознательно образ тела другого – Лазаря. Если это так, то очевидно, следуя в русле твоих рассуждений, что образ тела изменяется и передается через слушание.
Ф. Дольто:
– Через слушание и благодаря неустанному повторению именно того, что было высказано, собрано и передано. Очевидно, что вся культура полна этой правды, о важности которой говорит психоанализ и которую моя работа пытается очертить.
Ж.-Д. Назьо:
– Именно по поводу твоей работы я хотел задать свой вопрос, последний вопрос сегодняшнего вечера. Книга «Бессознательный образ тела» подводит итог долгому, почти что сорокалетнему пути и тем не менее, закрывая книгу, мы чувствуем, что твой труд – первый виток спирали, и за ним неизбежно последуют другие. Твои размышления ставят много важных проблем, которые сегодня заставляют аналитиков высказывать новые предположения, учитывать все более тонкие различия. Мой вопрос: какие из выдвинутых тобой положений ты хотела бы видеть возобновленными и продолженными в ближайшие годы другими психоаналитиками?
Ф. Дольто:
– Наверное… все! Все возможные предположения, высказанные в моей работе, я думаю, настойчиво побуждают откликнуться на них. Но, согласись, очень трудно угадать или выбрать тот или иной аспект своей собственной практики, потому что я не знаю о том, перед какими тупиками будут стоять аналитики завтра, а следовательно, я не знаю и о тех решениях, которые им придется выработать, чтобы найти выход. Существует, однако, независимо от эпох и поколений аналитиков, неоспоримое требование для всех тех, кто рискует практиковать слушание, требование определять и учитывать место тела аналитика в процессе анализа.