Разные психотерапевты предпочитают использовать в работе различный материал: кукольный театр, кубики, предметы обихода, пластилин, краски, цветные карандаши и все это только для того, чтобы облегчить вербализацию аффекта, позволить выражение конфликта и затруднений ребенка. Я же предпочитаю пластилин и цветные карандаши.
Вмешательства терапевта сведены к минимуму и только лишь позволяют выражение трудностей и конфликтов ребенка с самим собой и окружающими, максимально законченное и эмоциональное. Отношение, позволяющее все говорить, все представлять, передавать мимикой, придумывать (но не все делать), не нравоучительное со стороны терапевта, является главным, и оно совершенно особое и отличное от того отношения, которое должны иметь с ребенком родители и воспитатели. Последние остаются для ребенка реальностью социума и ему ее навязывают. Дети очень хорошо устанавливают разницу (точно так же, как и взрослые в анализе) между психотерапевтической работой и реальностью человеческих отношений в социуме. Приведенный ниже пример позволит лучше понять эту разницу и то, как все происходит в терапии.
Приведу случай Ж.П., неполных восьми лет, обратившегося по поводу ночных кошмаров и тиков (насильственное моргание) и нескольких краж, сопровождавшихся отрицанием и ложью, близкими к мифомании. Первые кражи были совершены после рождения брата Ф., в возрасте около трех лет. Как часто бывает в таких случаях, в семье считают, что дети обожают друг друга и что старший никогда не ревновал; однако время появления трудностей как раз совпадает с первыми месяцами жизни Ф. и доказывает, что именно гиперкомпенсация нормальных нарушений ревности, проявлений которой не смог вынести ребенок, вызвала болезнь. Как мы увидим, лечение быстро прольет свет в первую очередь на защитные механизмы, подтверждающие первоначальную гипотезу. Мы решили проводить один сеанс за две недели.
На первом сеансе ребенок много говорит о маленьком брате, как он радуется его рождению, какой он забавный, и надо, чтобы психотерапевт с ним познакомился, и т. д… В то время как ребенок говорит, он лепит маленькую машину, она предназначается младшему брату, и рассказывает, как учит его играть. Затем он начинает устраивать столкновение машины, которую слепил. Его спрашивают, какие мысли это вызывает, то, что он делает все это как раз в то время, когда говорит о брате. Он смеется и говорит: «Один раз младший брат сломал заводную игрушку, пока я был в школе, мою игрушку, я ее очень берег. Но, понятно, его нельзя ругать. Он такой маленький». – «Такой маленький?» – «Ну да, ему четыре или пять лет». – «А когда тебе было четыре или пять лет, ты мог бы сломать что-то из вещей брата, не нарочно?» – «Я? Со мной не так, я большой. – Но когда тебе было столько, сколько ему сейчас, два года назад, ты был большой или маленький?» – «Не знаю, но я знаю, что на малышей никогда нельзя сердиться, мама так говорит, и папа, потом учителя, вот так! (И ребенок с трудом сдерживает свои чувства, которые вышли на поверхность)». – «Ну да, я тебя донимаю, я такая надоедливая женщина…» Молчание. «Я могу идти, мадам? Мы закончили?» – «У нас осталось десять минут. Ты можешь идти, если действительно думаешь, что больше не можешь меня выносить. Но ты можешь порисовать, потому что машина совершенно раздавлена». И мы вместе, Ж.П. и мадам, над этим смеемся. «Хорошо, я вам нарисую маленького брата моего друга. Видите, он урод, и потом он плохо обращается со старшим братом. Ого, он не такой, как мой, мой симпатичный. И еще его родители, он мне сказал, они считают, что он всегда прав». И он рисует человечка, пририсовывая для смеха большие зубы, огромную палку и совсем маленькие ножки; он держит красный шар. «Вот он, братишка моегодруга». И он прибавляет грязный нос и ноги со следами экскрементов. «Смотри, он сделал в штаны этот мамин сыночек» (говорит он с издевкой). «Ну давай, реви!», обращаясь ко мне, говорит заговорщицки: «Сейчас нарисую его маму. Смотри, вот идет твоя мама! (Рисует мегеру с растрепанными волосами и с плеткой.) А потом, обернувшись ко мне: «Мой друг, ему попадет, потому что его шарик лопнул сам, но он сейчас скажет маме, что это старший, это сделал он». – «Действительно, вот старший брат, которому не везет», – говорит терапевт.