– Ну, например: зачем убийцам крошить тело человека, который убит с первого удара? А я ручаюсь, что с первого...
Ручательство было принято с полным доверием: Аунк знал о колющем и рубящем оружии решительно все и немножко сверх того.
– Это что же, – потрясенно спросил Коряга, – они так озверели, что рассудок потеряли и по мертвецу топорами молотили?
– Не похоже, – покачал головой Аунк. – Удары точные, расчетливые. Кто-то разделывал тело, как мясник – свиную тушу. – Аунк на миг замялся. – Да, мне показалось, что кто-то разрубал мясо для еды. Тем более что некоторых кусков не хватало.
Орешка замутило, а Коряга непонимающе спросил:
– Это зверь, что ли?
– Вот именно, медведь с топором! – насмешливо отозвался Аунк.
Никому другому Коряга не простил бы издевки. Но с Аунком опасался спорить даже Матерый, свирепый главарь разбойничьей шайки. Поэтому Коряга позволил себе лишь злой выпад, спрятанный под завесой почтительности:
– Ну, какое бы там ни было страшилище, тебе бояться нечего. Тебе ведь еще долго жить, аж два месяца, сам говорил...
– Семьдесят четыре дня, – невозмутимо поправил его Аунк.
– А тошно, небось, знать, когда помрешь! – с притворным сочувствием вздохнул Коряга, стараясь побольнее уколоть противника.
Но он имел дело с опытным фехтовальщиком. Аунк и бровью не повел.
– Нет, почему же? – спокойно отпарировал он. – По-моему, куда хуже не знать дня своей смерти. Бродишь себе по земле, посапываешь в две дырки... а может, тебе не суждено дожить до завтрашнего утра.
– Хватит рассиживаться! – обиделся Коряга. – А ну, вставайте оба, пошли дальше!
И поднялся первым, отряхивая с одежды песок.
Тут-то и оборвалась туго натянутая ниточка злого ожидания, тут-то и показала себя недобрая чужая сила, в страхе перед которой замер лес.
В одной из вырытых в обрыве пещерок коротко прошуршал песок, из отверстия прянуло что-то длинное, гибкое, упруго и резко взметнулось над жертвой, с тупым хряском обрушилось наискось вниз...
Тело Коряги беспомощно осело, заливая песок сильной струей крови. Отрубленная бородатая голова покатилась к воде
Аунк и Орешек вскочили, выхватили мечи одинаковым движением – точным, быстрым, красивым. Два человека, такие разные, стали вдруг похожи: та же боевая стойка, тот же зоркий взгляд без тени страха...
Из пещерки высовывалась, как сначала показалось людям, змея с непропорционально большой головой. На голове серо тускнел острый гребень, который сбегал с затылка на лоб и выдавался вперед и вниз длинным клином. Вокруг гребня поблескивали маленькие глазки – издали было и не сосчитать, сколько их.