Дежкина, у меня сейчас нет вакансий, — сказал прокурор.
Такой он видел Клавдию впервые в жизни. Иногда он вообще забывал, что такой следователь у него в прокуратуре работает. Он ее действительно вспоминал, когда надо было сплавить куда-то бесперспективное, но шумное дело, дать какое-то поручение, от которого все отказались (как например, с этой помощницей Калашниковой), или когда надо было представить общественности образец современной женщины-юриста.
— Владимир Иванович, мы с вами вместе трудимся уже не один год, хоть раз я подвела вас, нашу прокуратуру?
— Не припомню, — сознался Малютов. — Да ты чего хочешь-то, Дежкина?
На столе у него запел зуммер селектора, прокурор нажал кнопочку, выслушал мурлыкающий голос секретарши и сказал:
— Пусть заходит. Так чего тебе, Дежкина?
— Владимир Иванович, — молитвенно сложила на груди руки Дежкина, — я хотела вам признаться…
Дверь позади Клавдии открылась, и вошел кто-то, невидимый ей.
— Садись, — кивнул Малютов вошедшему, — мы сейчас.
Клавдия невольно оглянулась.
— Ну что, Дежкина? В чем ты хотела мне признаться?
— Я? В том, что вы замечательный прокурор. Настоящий образец морали и честности. Всего вам доброго. Успехов вам на нелегком поприще борьбы с преступностью, за построение правового государства.
С этими словами Дежкина развернулась на сто восемьдесят градусов и вышла из кабинета.
Малютов какое-то время смотрел ей вслед, открыв рот.
— Ты что-нибудь понял? — спросил он наконец. — Я ничего не понял.
— К сожалению, я не застал начала вашего разговора, — уклончиво ответил Игорь Порогин.
— А я домой позвонил, мне и говорят: тебя, мол, Малютов разыскивает. Вот я и помчался.
Эти нормальные и даже обыденные слова в кабинете Дежкиной уже в который раз вызывали взрыв, просто грохот, прямо-таки приступы хохота.
Веселились трое — сам Порогин, которого Малютов, оказывается, вызвал по какому-то весьма незначительному поводу, Калашникова, которая встретила Клавдию с похоронным лицом, и сама Клавдия, которая раз десять уже пересказала свою жалостную речь у Малютова.
Когда отсмеялись, Клавдия поставила чай и послала Ирину в буфет за пирожками.
— Только без меня не начинайте! — взмолилась Калашникова. — Я мигом. Одна нога здесь, другая — там.
— М-да… — несколько раз в тишине произнесли по очереди Клавдия и Игорь. Честно ждали Ирину, поэтому старались ни о чем не говорить, что породило какое-то тягостное молчание.
Клавдия даже вспомнила тот случай, после которого она навсегда возненавидела всякие вокзальные проводы.
Приезжала дальняя родственница из Красноуральска. Погостила два дня и собралась обратно. Клавдия вызвалась ее провожать. Успели вовремя. Родственница села в вагон, проводница заперла дверь. Дежкина нашла родственницу в окне и жестом показала на часы — дескать, время.