— Вот и первый снег, — протянул Зиль, запрокинув голову и поймав на язык пару снежинок. — Надо же, как время бежит… да, Мар?
Я оказался настолько обескуражен открывшимся зрелищем, что просто не нашелся с ответом. Зиль тогда, помнится, поржал. Я, пожалуй, смутился. А всего через пару месяцев произошло событие, которое с ног на голову перевернуло всю мою прежнюю жизнь и перечеркнуло планы, которые я так долго вынашивал.
Наверное, я уже точно не помню, когда меня стали регулярно тревожить сны, но, пожалуй, впервые я заострил на них внимание именно после того, как на моих волосах осели первые снежинки. Это был толчок, отправная точка, после которой моя жизнь решительно покатилась под откос.
Сперва это были слабые, совсем еще короткие звоночки. Скажем, я стал чувствовать духоту в кабинете императора. Мне постоянно было жарко во дворце, поэтому на ночь приходилось открывать окно в покоях его величества. Но даже так нормально засыпал лишь после того, как снимал рубашку и ложился у самого окна. На сквозняке. При этом чувствуя себя как лесной зверь, которого пустили в хорошо протопленную избу, но позабыли, что с такой густой шубой он прекрасно переночует и на улице.
Дальше — больше. Я стал замечать, что постепенно отдаляюсь от людей и с трудом переношу долгие аудиенции у императора.
Меня начали раздражать запахи. Я стал различать даже слабые нотки парфюма, которым пользовались гости и особенно гостьи его императорского величества. Сам Карриан, хвала Рам, предпочитал не лить на себя всякую гадость. Но дамы, как, наверное, везде, на них буквально отрывались. Порой во время завтрака, стоя за спиной Карриана, я едва не морщился от одуряющего запаха еды, смешанного с едкими благовониями. Во время приемов хотелось повесить на нос прищепку. Или дышать только ртом. И поначалу это действительно помогало, но вскоре терпеть это издевательство стало невозможно и пришлось использовать транс, чтобы сохранить самообладание и не покинуть кабинет прямо посреди приема.
Еще я заметил, что с каждым днем пребывание во дворце все больше начинает меня тяготить, тогда как ароматы улицы, напротив, стали влечь к себе с неодолимой силой.
Я несколько раз ловил себя на том, что вместо того, чтобы прислушиваться к разговору, молча таращусь в окно, на яркосинее небо или подсвеченные фонарями низкие тучи. На то, как идет дождь. Как следом за дождем начинает идти снег. Во время снегопада я буквально выпадал из реальности — на минуты, иногда даже на часы, особенно если оставался один.
А потом мне действительно стали сниться сны. Яркие, цветные. Про лес, охоту, лунные ночи, искрящиеся по утрам капельки росы на пожухлой траве и долгие-долгие переходы, во время которых неутомимые лапы несут меня все дальше от людского жилья и все ближе к тому, что я считал настоящей свободой.