— Саша, попей горячего.
Оленев нехотя, с трудом, опираясь на руки, сел, взял кружку. Сделав первый глоток, крепко сжал ее дрожащими руками и, не отрываясь, стал глотать обжигающую жидкость. Но, взглянув на товарища, заметил, что Георгий отвернулся и непослушными руками пытается что-то записать в полевом дневнике.
— Не буду пить один! — шепотом, думая, что кричит, проговорил Саша.
— Я уже пил, Саня, пил, — ответил Георгий.
— Врешь! Или пополам, или я вылью! Все поровну! И умирать теперь вместе…
Еле передвигая подгибающиеся ноги, они шли, поддерживая друг друга. Остановились, медленно оседая в снег.
— Все. Конец… — прошептал Саша.
— Нет. Пока есть хоть капля надежды, будем двигаться.
…Два человека медленно, едва заметно, лежа на лыжах, ползут по крепкому насту, отталкиваясь попеременно ногами и руками. Ползут рядом. Когда один перестает двигаться, останавливается и другой…
Уже несколько раз Георгий впадал в забытье. Придя в себя, толкал лежащего рядом Сашу: жив ли?
После особенно длительного обморочного состояния, когда к Георгию вновь вернулось сознание, он нащупал рукой ружье и, с трудом отведя стволы в сторону, нажал на гашетки. Два выстрела гулко понеслись над снежной равниной. Он еще жив, он еще верил. И, очнувшись в следующий раз, вспомнил о своих выстрелах. Услышали выстрел люди? Мало ли кто стреляет возле поселка…
Сознание уже слабо реагировало на окружающее. Но вот какой-то все усиливающийся звук стал назойливо раздражать мозг. Георгий открыл глаза. Прямо над ними висел какой-то огромный предмет и производил адский шум. Потом он переместился в сторону и медленно опустился на землю. Шум стал затихать и вскоре смолк. Георгий вдруг ясно осознал, что это, но не мог поверить в реальность происходящего, принимая это за последнюю в своей жизни галлюцинацию. Когда он увидел, что из открывшейся двери вертолета выпрыгнули люди и бегут к ним, сознание покинуло его.
…Через месяц Носков вместе с Оленевым ушли в новый маршрут.