— На месте оставаться нельзя, — решил он, наскоро обдумав ситуацию, а думал он, как обычно, быстро, но без верхоглядства. — Если связь не восстановится в ближайшие четверть часа, будем возвращаться к охотничьему замку де Мойнов, но не по своим следам, а по широкой дуге, — показал он предполагаемый маршрут на карте. — Это километров двадцать по пересеченной местности, но береженого бог бережет. Согласна?
— А ты дорогу найдешь? — Вопрос закономерный, поскольку идти предстоит без навигатора и вообще без подсказок.
Если бы они стали возвращаться по своим следам, это было бы несложно и достаточно быстро: всего чуть больше пяти километров по прямой, имея в распоряжении и карту, и шагомер, и компас. А так вся надежда на Эрика, на его охотничьи инстинкты и великолепное чувство пространства, которое одинаково хорошо действовало не только за пределами атмосферы, но и на тверди.
— Не беспокойся, — заверил он Анну. — Я найду дорогу. Пошли!
Он, и в самом деле, не сомневался, что сориентируется — карты и компаса для этого более чем достаточно, — и выведет их к охотничьему замку семьи де Мойн. Опасался он другого. Интуиция подсказывала, что обрыв связи случился не случайно, и что те, кто его организовал, того и добивались, чтобы Эрик и Анна — и, возможно, не только они, — оказались в лесу одни. Кто это был и каковы их мотивы, узнать сейчас было затруднительно, хотя и небезынтересно. Сходу в голову приходило лишь два возможных сценария. Ну, может быть, если подумать, то целых три. И первых из этих сценариев, — политический. Их обоих — Эрика и Анну — хотят убить, чтобы сорвать сближение Холода с мирами "по ту сторону Пустоты". В этом случае, речь идет или о внутренней политике Холода, или о шпионаже в пользу какой-то третьей стороны. Трилистника, например, или любого из Неассоциированных Миров Открытого Космоса. У любого из игроков на этом многомерном шахматном поле могут быть свои интересы и свой взгляд на то, "что такое хорошо и что такое плохо". Не говоря уже, о морали и прочей этике.
Однако все это — если это, разумеется, действительно покушение, а не досадное стечение идиотских обстоятельств, — могло иметь куда более прозаическое объяснение. Второй сценарий можно было бы назвать "меркантильным". Семейное дело, так сказать, и никакой большой политики. Могло случиться и так, что в силу неизвестных Эрику юридических и финансовых обстоятельств, кое-кому совершенно не нужен неизвестно откуда упавший им на голову родственник, претендующий в силу близкого родства с "кланообразующей семьей" на некую часть наследства. Людей, насколько знал Эрик из истории и литературы, и за меньшее убивали, а Анна в этом случае попадала в разряд сопутствующих потерь. Впрочем, она безвинно попадала под раздачу и в третьем сценарии, который можно было условно назвать "карательным". Перед домом де Мойнов находится построенный совсем недавно мемориал в честь Петра Вильфа — одного из дальних предков нынешнего хозяина латифундии. Но адмирал Вильф был прежде всего известен тем, что покорил Терру, сделав ее частью республики Холод. Соответственно, если для колонистов-холодян он наипервейший герой, а для некоторых еще и причина непреходящей гордости, то для элоев адмирал Вильф — главный злодей. Так что аборигены вполне могли решиться на акт индивидуального террора, причиной которого является обыкновенная месть. Возмездие, так сказать, но и в этом случае, Анне просто не повезло оказаться не в том месте, в неподходящее время, но главное, в компании не с тем человеком.