И уж если кое-как, но все же одета Антонелла была, к своей прическе она вообще никак не относилась. Спутанные длинные волосы непонятного цвета она причесывала, видимо, всего раз в неделю, косметикой и вообще никогда не пользовалась.
В обед Антонелла возвращалась с какой-то там работы, поднимая пыль своим тарахтящим мотоциклом. Женщина снимала шлем, разлохмачивала и без того лохматые волосы и неторопливо шла в отель. Через полчаса она выходила с полотенцем и шла по направлению к бассейну. Без суеты стягивала джинсы и майку, купальник уже был надет, обычный черный, фирмы Nike, и начинался заплыв. Ровно полчаса. А потом 20 минут женщина отдыхала на лежаке.
Как-то Инга не выдержала и заговорила. Антонелла знала, что Инга говорит по-итальянски, и все же никогда не начинала разговор первой.
– Антонелла, у вас прекрасный отель!
– Спасибо, – мягкая улыбка, но продолжения разговора нет.
– Мы очень любим Италию, – сделала Инга еще одну попытку.
Опять улыбка в ответ.
– А у вас большая семья?
Антонелла села на лежаке, немного подумала.
– Да, мы оба из многодетных семей. У Марио четверо братьев, а у меня четыре сестры. Куча племянников поэтому.
– А ваши дети? – Инга задала этот вопрос, уже зная ответ: это всегда понятно по людям – есть у них дети или нет.
– Нет. У нас не может быть детей. В детстве Марио перенес одно заболевание, у него не может быть детей.
Антонелла так же спокойно улыбалась.
Вот оно. Она может про это говорить просто и открыто, глядя прямо в глаза собеседнику и улыбаясь. И ничего не выдумывая, не опуская глаза в пол.
– А что-то предпринять не пытались?
– Я не поняла?
– Ну, дети из пробирки, доноры?
– А-а, нет, нет. Конечно, нет. А зачем? У нас куча племянников, мы всегда можем их взять к себе пожить, но нам и вдвоем хорошо. Это наше решение. Нам нравится жить вдвоем.
Странно. Ни разу за все дни Инга не видела их вдвоем.
– У нас тоже нет детей, – Инга не могла не сказать. – И это проблема. И я делала несколько раз эту процедуру по искусственному оплодотворению, но ничего не получается, даже собиралась ехать за границу, но меня отговорили.
– А зачем?
– Что зачем?
– Зачем вам это надо, это же дорого, риск для здоровья.
– Я хочу быть матерью.
– На все воля божья. Раз он не дает, значит, так надо. И потом. Детей рождается ровно столько, сколько нужно. Если рожать лишних детей, то в природе возникнет дисбаланс. На них же ничего не рассчитано. И как же тогда? Это неправильно.
Инга даже опешила: совершенно другая точка зрения. Инга думала о себе, о муже, об их семье и никогда об обществе, о каком-то там балансе. При чем здесь все? И вообще свою бесплодность Инга всегда возводила в ранг личной трагедии и никогда не рассматривала ее как какое-то благо для кого-то там. Для природы, например. Она немного помолчала, но решила не сдаваться и продолжила разговор: