Стакан всегда наполовину полон! 10 великих идей о том, как стать счастливым (Хайдт) - страница 141

А теперь представьте себе, что вы разгуливаете в свое удовольствие по двумерному социальному миру – плоскости, где по оси Х отложена близость, а по оси Y – иерархия (см. рис. 3). И вот в один прекрасный день вы видите человека, который совершает что-то выдающееся, или приходите в восторг от красоты природы – и словно возвышаетесь, воспаряете «вверх». Но это не «вверх» по иерархической лестнице – это воспарение иного рода. Эта глава – о подобном движении по вертикали. Я утверждаю, что человеческий разум воспринимает третье измерение, особое моральное измерение, которое я назову «божественность» (см. ось Z, которая выходит из плоскости страницы на рис. 3). Это слово я выбрал не потому, что считаю, что Бог есть и доступен человеческому восприятию (я еврей-атеист). Просто изучение моральных эмоций заставило меня прийти к заключению, что человеческий разум способен воспринять божественность и святость независимо от того, существует ли Бог. А когда я сделал этот вывод, то перестал относиться к религии с самодовольным презрением, как лет в двадцать-тридцать.

Рис. 3. Три измерения социального пространства.

Эта глава – о древней истине, интуитивно понятной искренне верующим, а секулярным мыслителям – нет: наши мысли и поступки заставляют нас перемещаться вверх и вниз по вертикальной оси. В первом эпиграфе к этой главе Мэн-цзы обозначил это измерение как великое и ничтожное. А Мухаммед, как и его предшественники христиане и иудеи, назвал это измерение божественностью и поместил вверху ангелов, а внизу животных. Из этой истины следует, что мы по-человечески обедняем себя, когда утрачиваем представление об этом измерении и позволяем своему миру свестись к двум измерениям. Но другая крайность – стремление создать трехмерное общество и навязать третье измерение всем его обитателям – это характерный симптом религиозного фундаментализма. Фундаменталисты – и христиане, и иудеи, и индуисты, и мусульмане – хотят жить в странах, законы которых находятся в гармонии с той или иной священной книгой, а иногда и прямо взяты из нее. У демократических западных стран много причин бороться с подобным фундаментализмом, но я уверен, что первым шагом в этой борьбе должно стать честное и уважительное понимание его моральных мотивов. Надеюсь, эта глава поспособствует такому пониманию.

Первые проблески божественности явились мне под маской отвращения. Когда я начал изучать мораль, то читал о моральных кодексах разных культур, и первое, что я усвоил – что большинство культур очень озабочены вопросами пищи, секса, менструации и манипуляций с мертвыми телами. Поскольку я всегда считал, что мораль – это то, как люди обращаются друг с другом, то отмел все это «чистое» и «нечистое» (как говорят Писания и антропологи) как что-то внешнее, не имеющее отношения к настоящей морали. Почему женщинам во многих культурах запрещается входить в храмы и прикасаться к религиозным артефактам во время менструации или первые несколько недель после родов (Левит 12; Buckley and Gottlieb, 1988)? Должно быть, это какой-то сексистский способ держать женщин в подчинении. Почему иудеям и мусульманам грешно есть свинину? Должно быть, это гигиеническая мера профилактики трихиноза. Но чем больше я читал, тем отчетливее видел логику в основе всего этого – логику отвращения. Согласно главенствующей теории отвращения, которую разработал в восьмидесятые годы Пол Розин (Rozin and Fallon, 1987), отвращение вызывают в основном животные, части их тел и продукты их жизнедеятельности (растения и неорганические материалы редко бывают отвратительными), и все отвратительное заразно через прикосновение. Следовательно, отвращение как-то связано с озабоченностью животными, продуктами жизнедеятельности (кровью, испражнениями), мытьем и прикосновениями, которая ясно прослеживается в Ветхом Завете, Коране, индуистских писаниях и этнографических данных, собранных в традиционных обществах. Когда я обратился к Розину, чтобы обсудить вероятную роль отвращения в религии и морали, оказалось, что и он размышляет над этим вопросом. Тогда мы вместе с профессором Кларком Макколи из колледжа Брин-Мор начали изучать отвращение и его роль в общественной жизни.