МУЗЕЙ НА ДОМУ
Сразу после школы Витя помчался за обрезками латуни. Но его ждала неудача. На промкомбинате затерло с сырьем.
— Весь лимит выбрали! — отрезал завскладом, однако увидев Витино огорчение, смягчился: — В четверг приходи…
До четверга было еще три дня.
«Ну что ж, — решил Витя, — Пока займусь снимком. Неужели ничего… Совсем ничего нельзя сделать? А что если в редакции спросить, в «Заре»? Может, посоветуют?»
С тех пор как в газете напечатали статью о чуриловской секте, Витя стал частым гостем в редакции. Как-то принес коротенькую заметку о городском лагере — напечатали. В другой раз, после воскресного похода, написал о лесном заповеднике.
— Опоздал! Уже было! Не пойдет! В корзину! — разразился привычной очередью секретарь редакции Юрий Борисович. — Нужен свежак! Люди! Дела! Факты!
— А стихи?.. Не нужны? — робко осведомился Витя.
— К Маю! К Ноябрю! Можно — ко Дню пионера! Двадцать строк! От силы — тридцать!
Витя вздохнул.
Но ходить в редакцию не перестал. Он уже так привык к Юрию Борисовичу, что теперь и не замечал, как необычно тот говорит: словно бы втыкает после каждого слова восклицательный знак.
В редакции Витю уже знали и даже окрестили «стажером». А один трепач из отдела писем пустил слух, что редактор задумал омолаживать кадры и предлагает Вите должность секретаря. Витя принял розыгрыш всерьез и искренне уверял Юрия Борисовича, что вовсе не метит на его место.
В редакции Вите очень нравилось. Он давно забыл, что в первой статье, кроме подписи, от его текста почти ничего не осталось, и все более чувствовал себя причастным к шумному и деловитому племени газетчиков.
«Схожу, — решил он. И тут же спохватился. — А как быть с планом?»
Витя на ходу достал из кармана блокнот.
«16 октября.
9.00–14.45. Школа.
15.00–17.00. Библиотека.
17.30–19.00. Уроки.
19.00–21.00. К Яшке — смотреть футбол по телевизору.
21.00–22.00. Творческая работа».
Подумав, Витя вычеркнул футбол, а возле освободившихся часов поставил пометку: «Редакция».
«Упорядочение умственного труда» требовало жертв.
* * *
— Привет, старик! Рад! Стихов не надо! Нет стихов? Отлично! Садись! Жди! — Юрий Борисович выхватил из толстой папки листок и яростно заработал пером. — Сути на три строки, остальное — жвачка! — Взмахнув ножницами, он отрезал узкую полоску рукописи, а все прочее отправил в знаменитую редакционную корзину.
Витя уныло поглядел на нее: ничего особенного, корзина как корзина, даже не очень большая.
Наконец секретарь освободился и выслушал Витю.
— Мутный снимок? Темно? Не разобрать? Плохо дело! Вот если б оригинал! Или клише!