Детская библиотека. Том 50 (Раевский, Софьин) - страница 148
— А почему задание считалось особым?
— Ты о чем? — удивился Кубарев.
— Так снимок же называется… «После особого задания»…
— Может, для кого и особое, а для нас в привычку. Я же говорю, — почитай, каждую ночь лазали. Вот ежели другие… Только то не нашего ума дело…
Кубарев вдруг умолк. Сидел он теперь прямо, лицо стало таким каменным, словно Кубарев приготовился фотографироваться.
Потом, насупившись, он спросил:
— А зачем вы, парни, все это затеяли?
На этот раз удивился Генька:
— Зачем? Как зачем?
Глаза у Кубарева были какие-то странные. Он что-то хотел сказать, но тут в коридоре послышался визгливый голос:
— Василья моего не видели? И куда он, ирод, подевался?!
— Ну, парни! — засуетился Кубарев. — Сыпьте отсюда. И чего ей понадобилось, господи прости?!
…Ребята вышли из широких ворот манежа на осенний желто-зеленый бульвар. Долго шли молча. Потом Витя хмуро сказал:
— Да, ни черта!
— Опять ноешь?
И Генька со злости так пнул ногой лежащую возле урны консервную банку, что она, звеня и дребезжа, поскакала по улице.
Глава 8
«Прелестно, — думал Генька. — Великолепно. Вот так… Уперлись в стену лбом. И все… Хорош звеньевой! Здорово он ведет свое звено вперед, к новым победам!»
С Филимонычем бы посоветоваться… Но… До конца месяца осталось еще почти две недели.
И вдруг!..
Идея! Такая простая! Такая чудесная! Впрочем, известно — все гениальное просто.
Радио! Немедленно передать по радио просьбу. Вернее, не просьбу, а обращение:
«Граждане! Всех, кто знает хоть что-нибудь о немецкой пушке «Большая Берта» и, главное, — почему она не стреляла по Ленинграду, убедительно просят сообщить об этом по телефону…» — ну, и номер телефона. Свой или Олин.
Это обращение передавать дней десять подряд.
Конечно, в громадном Ленинграде отыщется хоть один человек, знающий, в чем заковыка с этой «Бертой». И все! Полный порядок!
Генька так обрадовался, что разбежался, подпрыгнул и достал рукой лампочку. Он всегда на радостях прыгал до лампочки.
Честно говоря, у Геньки была еще одна причина для радости… И, пожалуй, немаловажная. Генька, конечно, никому не признался бы, но…
Оля… Уже не раз, сидя на уроке или шагая из школы, Генька думал: а вот здорово бы… Выкинуть что-нибудь такое — остроумное, сногсшибательное, чтоб Оля сразу убедилась… И у него шарики крутятся, пусть Витя со своим «четким логическим» не задается!
Генька представлял себе, как Оля, широко открыв и без того огромные глаза, подойдет и скажет:
— Ой, Генька, какой же ты молодец! Я даже не ожидала!..
Или наоборот. Лучше наоборот. Она скажет: