— Ведаем, брат, — хором сказало несколько человек и среди них скрюченная от дряхлости старушка.
— Ой, ведаем, ведаем, — заголосила молодая женщина в пуховой шали, стоявшая неподалеку от кустов. — Судом грозятся ироды, под статью подводят.
Оля схватила Витю за руку:
— Это же продавщица из нашего «Гастронома», ее за воровство выгнали, судить будут.
А над кладбищем уже снова неслось пение:
«Мы христовы водолазы!
С неба нам даны приказы:
Слова божеского клад
Из глубин добыть назад».
Нелепые слова гимна рассмешили Олю; она не удержалась и прыснула.
— Тише, — цыкнул Витя. — Вот Генька тебе задаст.
Но Геньки не было. Оля и Витя не заметили, как он куда-то исчез. Сначала им показалось, что они видят его среди детей, пришедших с сектантами, но когда те разошлись по домам, Генька так и не появился.
Встревоженные ребята обежали соседние дорожки, заглянули в контору, снова вернулись к Егоровой могиле.
— Ой, — сказала Оля, и губы у нее задрожали.
— Только не плакать! — торопливо предупредил Витя и как раз вовремя: слезы уже наворачивались Оле на глаза.
— А мож-жет… у сектантов… об-ббычай, — Оля даже заикалась, — красть детей и… и… у-у-убивать, — она часто-часто заморгала. — Я что-то такое слышала…
— Дуреха, — ласково пробормотал Витя.
«Но куда все-таки делся Генька?» — беспокойно думал он. И вдруг догадался:
— Наверно, тут где-нибудь… подъехала машина… новой марки…
— Модели, — сквозь слезы поправила Оля, накрепко запомнившая Генькины уроки.
— Ну, модели… Генька и удрал… Поглядеть… Ну, и прилип к ней… Стой тут… Я мигом… окрестности обследую…
— Нет! Нет! — Оля затрясла головой. — Я с тобой!
Оставаться одной возле могилы было слишком страшно. Ребята стремглав выбежали за ворота кладбища, заглянули в соседние улицы и переулки. Везде было тихо, пустынно, и ни одной машины.
— Так, — Витя подумал, подумал и, оставив дрожавшую Олю на улице, сам на всякий случай вернулся к могиле Христа Егора. А вдруг Генька там?!
Оглядел пустынное, занесенное снегом, угрюмое кладбище, кусты, похожие в темноте на каких-то древних чудовищ, могилы с торчащими из сугробов покосившимися крестами. Генька как в воду канул.
МАЛЬЧИК С ХОЛМОВСКОГО
В Средне-Холмовском переулке — коротком и кривом, не похожем на широкие прямые ленинградские улицы — было малолюдно. Лишь редкие прохожие заворачивали сюда с набережной Большой Невки, стараясь ступать по тропинке, протоптанной в снегу на тротуаре. Она была узкой, и каждый проходящий недовольно оглядывал мальчишку, расположившегося с заводной моделью посреди тротуара.
Генька запускал вездеход. Он придирчиво проверил каждую гусеницу, подтянул крепления, и уже несколько раз туго-натуго закручивал резину, заменяющую мотор. Но вместо того, чтобы опустить вездеход на снег и дать ему промчаться по ровному насту, Генька снова и снова запускал «мотор» вхолостую, держа модель в руках.