– Хейден, как я рад тебя видеть, – услышал он знакомый голос и обернулся. К нему направлялся его зять. – Эдит смирилась с тем, что ты не придешь, думаю, она будет чрезвычайно рада, что ты все-таки прибыл.
– Генри, я как раз собрался уходить. – Он достал банковскую книжку из внутреннего кармана своего фрака. – Передай это Эдит, пожалуйста, а также мои поздравления. Ее вечер, похоже, имеет потрясающий успех.
Его зять развернул чек.
– Щедро, как и всегда.
Он мог испытывать неприязнь лично к доктору Тримблу, но больница, которую строил доктор в Ист-Энде, будет подарком и экономическим благом для жителей округи.
– Ты сказал, что уходишь? Похоже, ты только что прибыл. – Генри положил крепкую руку на плечо Хейдену. – Эдит страшно расстроится, если ты не поздороваешься с ней, прежде чем сбежать. – Генри протянул ему чек. – Почему бы тебе не вручить ей это самому?
Несмотря на то, что Томас заверил ее, что Уэстфилда не будет на благотворительном вечере леди Прескотт, сердечко Софии сжималось от дурного предчувствия. По толпе прошел шепот, и тонкие волоски на ее затылке встали дыбом. Она обвела взглядом бальный зал и сразу увидела высокого темноволосого джентльмена, который рассекал толпу, словно линкор, разгоняющий утлые рыбацкие лодчонки. Когда Уэстфилд появился из толпы ярких шелков и темных официальных одеяний, ее сердце громко заколотилось в груди. Ровным шагом он пересек зал и оказался не более чем в десяти ярдах от того места, где она беседовала с Томасом и пожилым лордом Пендлтоном, одним из благотворителей новой больницы. На Уэстфилде был черный фрак, идеально скроенный и плотно облегающий его широкие плечи. Она убедилась на собственном опыте, что не мастерство портного усиливало его физическую привлекательность. Невозможно было не почувствовать его природный магнетизм. София поднесла руку к животу – что ж, с этим не поспоришь. Ей хотелось выбежать из комнаты и вернуться в одиночество своего дома в Челси, но ее ноги, казалось, приросли к полу. Со скучающим видом Уэстфилд осмотрел гостей. Мгновение спустя рядом с ним оказалась леди Прескотт. Его строгое выражение лица исчезло, и он поцеловал руку сестре, а потом незаметно вложил в ее пальцы небольшой клочок бумаги. Она развернула листок и широко улыбнулась. К явной досаде Уэстфилда, она поцеловала его в щеку, теперь все будут знать, что он сделал пожертвование, и, судя по эмоциональности ее светлости, весьма немалое.
Уэстфилд и его сестра несколько минут проговорили наедине, пока к ним не присоединились несколько более раскованных гостей. Он не участвовал в разговоре и, казалось, выискивал кого-то в толпе. София подумала, что, если она увидит, как он флиртует с какой-либо женщиной, она может буквально рассыпаться на миллион мелких кусочков. Наконец он увидел Софию, и их взгляды встретились. И тотчас яркие краски и фигуры людей в бальной зале обесцветились до слабых теней серого и коричневого, словно художник, воспользовавшись графитным карандашом и сепией, перенес их на задний план и оставил на переднем лишь одного Уэстфилда.