* * *
Много часов спустя я медленно поднимаюсь и подхожу к двери. Мысленно перебираю разные извинения в голове, готовлюсь увидеть на его лице разочарование. Но когда открываю дверь, все идет совсем не так, как я представляла.
Лео стоит перед дверью, прижав плечо к уху. На нем серая толстовка с принтом, та же, что и утром, но капюшон натянут на голову.
– Это вам, – говорит он и сует мне в руки пакет.
В нем желтая лейка с носиком в виде цветка. Я вопросительно поднимаю взгляд.
– Это чтобы заботиться о ваших новых цветах, – хрипло произносит Лео.
– Большое спасибо, она прекрасна, – восторгаюсь я. – Но тебе не стоило покупать мне подарки.
– Это не подарок. Это в благодарность… за помощь с заданием.
Лео стоит вполоборота, приподняв плечо так, чтобы не было видно было правую сторону шеи. Но я все равно замечаю их – следы маркера на коже.
– Что там у тебя?
– Где?
Я показываю на шею.
– Ничего.
Он опускает плечо, я наклоняюсь ближе, чтобы рассмотреть, и он позволяет мне. «Урод» написано там большими зелеными буквами, резко контрастирующими с красной кожей. Слово занимает почти всю шею. Очевидно, что Лео не сам его нарисовал. Судя по всему, это дело рук нескольких человек. Пара держали, один рисовал.
– Лео…
– Просто парни в школе пошутили. Я не обращаю на это внимания. Так проще.
Я смотрю на покрасневшую кожу и думаю о той записке, выпавшей из рюкзака на днях, и о том, как он попросил меня ничего не говорить его родителям. Тогда я не стала настаивать, и мы сменили тему разговора.
– Тебе стоит поговорить с родителями, – пытаюсь я. – Они тебе помогут. Лео, ты должен показать…
– Ни за что! Маме нельзя это видеть. Она этого не перенесет.
Он произносит это тихо, почти шепотом, но тон не оставляет никаких сомнений. Лео опускает лицо, и челка падает на глаза.
Я борюсь с сомнениями. Потом делаю шаг в сторону. Против доводов рассудка приглашаю Лео в дом:
– Заходи. Помоешься.
Сегодня он без рюкзака. Я откладываю лейку в сторону и показываю, где ванная. Лео запирается изнутри и открывает кран. Я несу лейку на кухню и ставлю на подоконник. В пустой бесцветной комнате она горит как солнце.
Кран в ванной закрывается и снова открывается. Я ставлю на плиту кастрюлю с молоком и кладу в чашку пару ложек какао и ложку сахара. Мама всегда готовила нам с сестрой какао на завтрак по выходным и праздничным дням. Годами позже, когда у меня было трудное время, мама снова начала делать мне какао. Я помню, как она приносила какао мне в комнату и долго и терпеливо пыталась заставить меня его выпить. Сначала я отказывалась, но она не отступала.