Теперь вздох.
– Нам с тобой надо поговорить. Серьезно.
Я сжимаю трубку.
– Хорошо, – отвечаю я. – Мы можем начать с того, что ты расскажешь мне о том, как у вас обстоят дела с Вальтером.
Не дожидаясь ответа, я говорю, что мы скоро увидимся, и отключаюсь. Открываю дверь, чтобы идти в магазин. Но все происходит не так, как я рассчитывала.
Кто-то стоит на пороге. Кто-то держит книгу в протянутой руке.
– Вы кое-что забыли, – говорит Лео.
После секундной заминки я беру книгу, которую не решилась унести из комнаты Лео. Он благодарит и поворачивается, чтобы уйти, но я кричу ему подождать и роюсь в карманах.
– А ты забыл вот это.
Поднимаю ключ в воздух, Лео возвращается, берет его и кладет в карман.
– Это было не лучшее решение, – говорю я. Хочу сказать что-то еще, но слова не идут.
Лео пожимает плечами:
– Лучше, чем совсем его лишиться, – он поднимает глаза. – По крайней мере, мне вернули один ботинок.
Мы смотрим друг на друга. Мне так стыдно за свой поступок, что я не осмеливаюсь спросить про обстоятельства. Наверное, он чувствует мое замешательство и потому под конец сам все рассказывает, по собственной инициативе. Сперва робко, но по мере рассказа раскрывает все больше подробностей. Все начиналось с записок в учебниках и карманах, с комментариев в социальных сетях. Дебил. Прыщавый урод. Ботан. Гомик. Потом добавились толчки, издевки, надписи на шкафчике. Больше оскорблений. Отвратный. Недоумок. Омерзительный. В последнюю неделю издевательства стали невыносимыми.
Лео бросает на меня смущенный взгляд.
– Я убеждаю себя, что это пройдет, что ребятам все надоест. Стараюсь держаться подальше, но они не оставляют меня в покое. Они презирают меня за то, что я люблю читать, не занимаюсь спортом и… не встречаюсь с девушками.
Он весь заливается краской.
Во мне поднимается волна гнева и возмущения. Мне так обидно за Лео, что это чувство заслоняет все прочие мысли.
– Как долго это уже продолжается? Сколько ты уже это терпишь?
– Не так долго. Раньше у меня был друг. Я общался только с ним, но он переехал зимой, и с весны они не оставляют меня в покое.
– Мы должны что-то сделать. Так не может продолжаться. Я помогу тебе.
Я внезапно замечаю, что мои руки сжаты в кулаки. Лео тоже это замечает, и я поспешно расправляю пальцы.
– Вы ничего не сможете сделать, – качает он головой.
Мне нечего на это ответить, и я поворачиваюсь, чтобы запереть дверь.
– Мама вернулась домой недавно, – говорит Лео у меня за спиной. – Ничего не сказала, пошла прямо в спальню. И теперь лежит там на кровати, словно ничего не произошло.