Жена рассказала, что взяла рюкзак и пошла к выходу. Голова у нее так сильно кружилась, что она шла, опираясь на стены. В тот вечер она не собиралась снова смотреть из укрытия, как бывший курит и возвращается внутрь, чувствуя, как ее переполняет отчаяние. Нет, она собиралась заманить его в лес или завести туда под угрозой ножа. В темноте она хотела заклеить ему рот скотчем и связать руки, чтобы не дать закричать или убежать. А потом сказать ему все, что ей нужно было высказать, чтобы он услышал и понял, как предал ее и унизил, какую боль причинила ей его измена и каким ничтожеством он заставил ее себя чувствовать. А потом он должен попросить прощения. А если откажется, она пустит в дело молоток.
План был неидеальным, у него имелось много недостатков. Сначала она думала подождать и подготовиться еще лучше, но в организм проникла инфекция, и она поняла, что все серьезно. Когда Элена потеряет контроль – вопрос времени. И ее беспокоит не здоровье, а перспектива не успеть осуществить задуманное. Ей было совершенно все равно, как все пройдет, она не боялась упасть замертво в конце, ей нужно было лишь одно – отомстить. На то, чтобы завязать шнурки, ушла целая вечность. Нужно было наклоняться вперед, это движение заставляло ее кричать от боли. И когда она под конец, бледная и дрожащая, собиралась выйти из дома, внезапно открылась дверь и вошли родители. Судя по всему, произошла какая-то ошибка, они перепутали время ужина, который должен был состояться через неделю. Они смеялись над своей рассеянностью и не сразу поняли, что происходит.
О том, что было дальше, у нее остались только отрывочные воспоминания. Она бросилась к двери, но мама перехватила ее. Она помнила крики, помнила, как кричала, какие ужасные вещи собирается сделать с бывшим парнем. Она дралась и вырывалась, но они крепко ее держали, не давая сбежать. Она ненавидела родителей за то, что те помешали ей осуществить свой план. Последнее, что она запомнила, это как она наконец сдалась и упала матери на руки, а та заключила ее в свои любящие объятья.
До этого момента она не позволяла себе плакать. Она не плакала, когда узнала, что бойфренд изменял ей, не плакала, когда он ее бросил, не плакала, когда растоптал ее достоинство. Даже когда острый нож вонзался ей в плоть, она не плакала. Но в тот момент в объятьях мамы, шепчущей ей на ухо: «Это не то, что ты хочешь, ты не такая», – слезы хлынули из глаз.
Жена делает паузу и смотрит на руки. Я пытаюсь представить те немыслимые боль и отчаяние, которые она чувствовала, пытаюсь показать, что я ее понимаю, но не могу найти подходящих слов и молча жду продолжения.