– Это все моя вина. Что он так поспешно переехал после смерти матери. Я всегда знала это, и мне очень стыдно, что мой поступок так повлиял и на ваши с папой отношения тоже. Это от меня, а не от тебя он старался держаться подальше…
– Элена, ты не виновата в том, что он повел себя как дурак.
Слова застревают у меня в горле.
– Извини.
За то, что я натворила. За то, что лгала тебе все эти годы.
Она встает, идет ко мне, подходит все ближе и ближе, пока не становится совсем рядом.
– Тебе, должно быть, было очень тяжело. Даже представить не могу, что ты пережила, наверно, никто не может представить. Когда я думаю обо всем, через что ты прошла… а я даже не подозревала… и не могла тебе помочь.
Она обнимает меня и прижимает к себе.
– Но теперь с прошлым покончено. С этого момента ты больше не одна. Никогда, пока я жива, ты не будешь одна.
Меня переполняют чувства. Искушение ответить на объятия, прижаться к ее груди и дать волю слезам велико, но страх сильнее. Я осторожно отстраняюсь от нее.
– Это не все, – говорю я. – Я сделала еще кое-что, еще более ужасное. И если ты прочитала книгу до конца, ты знаешь, что я за человек.
– Я знаю только то, что ты моя сестра, – решительно произносит она, – будем решать проблемы постепенно. Сейчас нам надо тебя покормить. Анорексия или нет, а ты худая, как палка, и это плохо для здоровья. Понимаешь, Элена, тебе нужно хорошо питаться, чтобы не умереть.
Она усаживает меня на стул и достает еду из холодильника, поясняя, что сходила за продуктами, пока меня не было. Выкладывает на стол разные виды мясной нарезки, несколько сортов сыра, оливки, печенье, виноград. Даже бутылку вина она принесла. Судя по всему, она закупила все это еще до моего эсэмэс в надежде на нормальный вечер пятницы. Теперь же все перевернулось с ног на голову, но сестра все равно пытается спасти вечер и даже зажигает свечи и ставит в центр стола.
Я смотрю на нее украдкой, пока она возится с тарелками и бокалами. Что творится у нее в голове, что она думает о прочитанном? Должно быть, у нее много вопросов.
– Я собиралась рассказать о Петере, – бормочу я, – перед тем, как ворвался Лео.
Сестра нарезает сыр и выкладывает рядом с ветчиной на тарелку. Добавив печенье, пододвигает тарелку ко мне.
– Ты сказала, что он позвонил. И что-то про несчастный случай.
Она сует оливку в рот и накладывает себе еду. Я сижу, уставившись на свою тарелку.
– С чего начать… Мы пытались завести ребенка, долго пытались. Но расстались мы не из-за этого. Ты все поняла, прочитав книгу, так ведь?
Она легонько кивает и подливает вина мне в бокал. Я не хочу пить, по крайней мере, пока не выскажу все, что накопилось у меня на душе. Мне нужно пройти весь этот трудный путь до конца. Путь, начавшийся с признания Петера в измене. Я должна рассказать, что чувствовала, когда узнала, что он был в постели другой женщины. И не один, а много раз. Я должна рассказать, что чувствовала, когда осознала, что он не собирается просить прощения, что он вообще не знает, хочет ли оставаться со мной или нет. Должна рассказать, как земля ушла у меня из-под ног и – второй раз в жизни – я чуть не утратила разум.