Переплетение бывшего и действительности и того, чего не было, но что являлось очень похожим на правду. Вот чем были страшны слова, посредством его, великого визиря, вложенные в разум сыновей султана. Их подталкивали к бунту, имея в руке весомый довод – смерть Селима, оказавшуюся далеко не тем, что они о ней думали раньше. Спасти Османскую империю могло лишь заступничество самого аллаха! Херсекли Ахмет-паша осознавал это, но не слишком верил в подобный исход. А потому… В конце концов, менять сторону ему будет не в новинку. Оставалось лишь понять, какой именно их осколков готовой разрушиться империи окажется более благоприятным для одного бывшего великого визиря.
***
Если в одних местах царят страх и уныние, обязаны быть и те, в которых присутствует совершенно иная обстановка. И дом Мирко Гнедича, давно уже надевшего маску Керима Сардака, восходящей звезды на стамбульском небосводе, был как раз таким оазисом не просто благополучия, но ещё и уверенности. Не в смысле уюта и комфорта – хотя и это тоже – а успеха в более широком понимании сего слова.
Внешнее и внутреннее, две стороны одной монеты, части единого целого. Одна для всеобщего обозрения, показывающая маску под названием «Керим Сардак». Зато другая – это было истинное. Сейчас Гнедич чувствовал себя по настоящему хорошо, довольным жизнью. И дело даже не в двух прекрасных женщинах, которые уже не просто играли роли его жён, а стали настоящими спутницами в жизни, к тому же разделяющими его стремления. Не в обстановке истинного восточного кейфа, к коему он за минувшее время привык и даже стал получать немалое удовольствие. Кричащая роскошь, слегка кружащаяся после вроде как запрещённого по Корану, но употребляемого почти всеми магометанами вина… Мирно спящая рядом Мариам-Злата и перебирающая пряди собственных волос, о чём-то задумавшаяся Зульфия-Божена. К этому прибавлялось состояние блаженной отрешённости после удачно завершённого несколько часов назад разговора с Херсекли Ахмет-пашой и ещё парой важных людей, чья роль в предстоящих событиях была подробно расписана. Не столько им, сколько теми, кто дал ему возможность поквитаться к этим богомерзким порождением, Османской империей. Очень многие были довольны итогами Крестового похода. Освобождённые сербские земли. возрождение самого королевства Сербского… А то, что корона оказалась на голове Лукреции Борджиа, а не потомков прежних королей – это не имело значения, не было по-настоящему важным. Зато возрождённой Сербии дали надежду не просто на будущее, но ещё и на месть. Не сразу, позже, но этого хватало.