Трое их было, советников, которые сейчас являлись ему необходимыми. Маршал де Ла Тремуйль, Папа Юлий II, кардинал и вице-канцлер Жорж д’Амбуаз. Потому Людовик XII и собрал их, чтобы высказать свои мысли и услышать их видение происходящего, равно как и того, что лишь может случиться. Война, управление королевством и церковь. Все три части сейчас были важны и каждую требовалось затронуть. Вот король и высказывал своё беспокойство как по происходящему вовне, так и о творящемся внутри королевства. Вовне, понятное дело, начало новой войны, она же Крестовый поход, а также о намерениях Франции. Внутри же… Требовалось сделать так, чтобы как дворянство, так и простой народ были опорой трона, а не мечтали о смене монарха. Столетняя война, она послужила хорошим. пускай и болезненным уроком, да и правление предшественника Людовика XII тоже оставило после себя не лучшую память. Внутренние усобицы, неудачные войны, обнищание многих провинций, готовность части этих провинций восстать. И восстания тоже, пусть пока и подавленные. Подавленные мягко, поскольку излишек силы мог вызвать вторжение соседей. Такое, которое королевство могло уже и не пережить. Не после Бретани!
Обо всём этом король и говорил, зная, что его не просто слушают, но и готовы в нужное мгновение дополнить, посоветовать. А то и вовсе со всем почтением к монаршей особе, но возразить. Первые действительно значимые слова прозвучали от д’Амбуаза:
- В королевстве неспокойно, сир. Случившийся раскол всколыхнул всех, а сохраняющаяся вражда с Римом не даст успокоиться ни духовенству, ни дворянству. Если беспокоятся они, крестьяне и городские ремесленники тоже останутся взволнованы. Их необходимо успокоить. Иначе…
- Многоглавая гидра мятежа. Я помню! Но что можно предпринять?
- Талья, - произнесённое кардиналом слово само по себе многое говорило собравшимся. – Этот налог становится настолько ненавистен низкому сословию, что если мы его не ослабим, то может случиться самое печальное. Уже почти везде начинают шептаться, что в Англии тальи больше нет, что она изменилась, став другими налогами, более щадящими и справедливыми. Люди шепчутся, а ещё им нашёптывают.
- Но талья приносит много денег, - покачал головой Людовик XII. – Отменить её – вонзить себе кинжал в ту руку, которой мы держим меч.
- Не отменить, а только понизить. И избавить от неё тех дворян, которым не повезло владеть не рыцарскими феодами. Это тоже вызывает ропот. Ваш тёзка, сир, Людовик XI, оказался чересчур настойчив в своём желании пополнить казну. Теперь вам желательно вернуться с предшествующим ему временам. Или почти вернуться.