Именно Гарсия Гомес был выбран халифом аль-Мансуром и назначен управлять большей частью Леона, помимо севера, где всё ещё держался Бермудо II с верными людьми. И оставив предателей «на хозяйстве» вкупе с некоторой частью своего войска, аль-Мансур двинулся в сторону Кастилии, граф которой плевать хотел на все предложения сделаться данником халифа. Просто потому что не забыл о таком понятии, как честь и чувство собственного достоинства.
Однако, как оказалось, Бермудо II зря посчитали было более не опасным противником. Уже к 991 году ему удалось заручиться поддержкой графа Кастилии, да к тому же взять в жёны его дочь, а заодно вновь привлечь на свою сторону часть той леонской знати, что ещё недавно была против него. С чего возникли такие перемены? Жизнь под властью не столько Гарсии Гомеса, сколько мавров, она неплохо прочищает разум тем, у кого он ещё присутствует. Вот и получилось, что к концу 991 года войска Бермудо II вновь заняли Леон, выбив оттуда как мавров, так и их пособников во главе с графом Сальдании. Аль-Мансуру же было… не до этого, он сильно увяз в Кастилии, правитель которой, несмотря на трудности, цеплялся за каждую крепость, порой нанося и ответные удары мавританским захватчикам.
После восстановления власти над большей частью королевства Бермудо II приходилось метаться то в одну, то в другую сторону, чтобы хоть как-то удерживать королевство от новых потрясений. Это требовалось для восстановления хотя бы части принесенного маврами разорения. И первым делом требовалось восстановить войско, поэтому даже добить графа Сальдании не было возможности. Приходилось до поры делать вид, что Гарсии Гомеса не существует, как и некоторых других, особенно ярко проявившими себя в выказывании преданности… халифу Кордовы. А ещё было понимание – аль-Мансур очень скоро вернется в Лион во главе войска. Большого, обученного, привыкшего побеждать. И тогда снова начнётся кошмар, в том числе и предательство части графов, на которых нельзя было положиться.
Выхода, казалось, не было вовсе, но осенью 993 года произошло то, что дало истерзанному войнами и чередой предательств королевству первый лучик надежды. Хотя поначалу он таковым не выглядел. А началось всё с того, что в Леон прибыло посольство из далёкой северной страны, известной как Русь.
***
Король Леона сидел напротив открытого окна, целеустремлённо накачивался вином в полном одиночестве, которое сейчас ему было нужнее любой компании, и вспоминал. Ту самую осень 993 года от рождества христова. Его тогда несколько удивило появление посольства из страны, с которой его Лион даже торговых отношений почти не поддерживал. Нет, Бермудо II, равно как и его двор, знали о редких и большой цены диковинках, которые приходили с севера. Некоторые даже могли позволить себе купить не рукописные, а ПЕЧАТНЫЕ книги, причём не пергаментные, а бумажные. И бумага эта была дешевле арабской, и не на малые деньги. Зеркала опять же, стёкла, которые так хорошо ставить в окна, хотя и стоило это удовольствие большие деньги; иные товары, как обычные, так и весьма удивительные. Но одно дело товары, доставляющиеся торговцами, и совсем другое – посольство. Послов просто так не присылают. А какие общие интересы у истощённого войной Леона и далёкого, могущественного северного королевства, которое пару лет назад повергло саму Священную Римскую империю со всеми её союзниками?