— И что же вы?
— Я решил уехать от них всех, даже от Юли, потому что она все хотела, чтобы мы с ней отдельную квартиру купили, поженились и стали жить сами по себе. А я совсем запутался.
— И вы уехали в Псков?
— Да там как раз симпозиум. Я решил, что сдам сессию и пойду мириться к родителям. Устал жить в этих вечных склоках. Но не успел. Я знаю, что отец перед смертью просил у меня прощения. Мне мама рассказала. Я теперь к ней вернулся. Юля ругается, требует, чтобы я снова с ней жил, а я ей говорю, как же я теперь маму брошу?
— Да, Стеллу Георгиевну вам теперь бросать нельзя, — согласился Владимиров.
Но произнес последние слова просто, чтобы поддержать разговор. Он смотрел на этого юного отпрыска весьма серьезной семьи и понимал, что тот никак не тянет на роль грозного убийцы, который оказался бы способен до полусмерти избить своего отца, протащить его тело по двору и сбросить потом в колодец. Такие даже убийц наемных к своим злейшим врагам не подсылают, не то чтобы к родным. Собрать вещи и уехать куда подальше — это, пожалуй, единственное, что способен был сделать такой вот человек. Странно, как он вообще ушел из дома с этой девушкой, видимо, влюбился очень сильно, а сейчас чувства поостыли, и он снова готов вернуться к своей властной и сильной матери.
Владимиров беседовал с Георгием Солоневичем еще около получаса, однако все его вопросы и ответы на них ничего не изменили в том впечатлении, которое уже сложилось у него об этом молодом человеке. В итоге капитан отпустил сына погибшего, правда, взяв у него обещание, что, если потребуется, разговор их продолжится после похорон отца.
После полудня в отделение вернулся Егор Левин, который рассказал, что смог найти именно тех проводников, которые обслуживали вагон СВ, в котором ехал на симпозиум Солоневич-младший. Привычка жить и путешествовать с комфортом в этот раз обеспечила молодому человеку твердое алиби: проводница элитного вагона без труда узнала своего пассажира. Она пояснила Левину, что в тот день в самом вагоне СВ ехало только семь человек, поэтому запомнить его не составляло труда. К тому же, молодой человек почему-то показался ей похожим на Филиппа Киркорова, поклонницей которого эта женщина себя считала.
— Вообщем повезло этому парню, проводнице он приглянулся, — заключил Егор.
После обеда Владимиров и Левин поднялись в кабинет Ивана Степановича Самарина, чтобы доложить о полученных ими результатах.
Самарин, выслушав их, сказал:
— То, что этот Георгий имеет алиби для него, конечно, хорошо, но совсем отказываться от подозрений относительно сына покойного пока не будем. Погибший дал нам ниточку, когда говорил перед смертью о сыне, мы за эту ниточку должны правильно потянуть. Именно правильно. Пусть пока оперативно-следственные действия продолжаются. Занимайтесь своей работой, а я подумаю. Здесь должно быть какое-то решение. Думайте и вы. Потом все обсудим.