— Кстати, о фотографиях, — отозвался Левин. — Мне показалось или они простреляны? Будто кто-то в тир играл. На грабителей это не похоже. Они в дома забираются не по портретам стрелять.
— Да, я увидела, что все наши семейные фото уничтожены таким варварским способом. Не знаю даже, кому это нужно. Фото самые простые. Там мы с Мишей, его родители, мои родные, наши дети.
— Простите, а можно поподробнее о детях? — спросил Владимиров, давно уже заготовив этот вопрос.
— Ради Бога. У нас с Мишей двое уже взрослых детей. Дочь Мирра. Живет сейчас в Лондоне, заканчивает известный медицинский университет. Вы не подумайте. Уехала туда по обмену. Очень способная. Трудолюбивая. Даже стипендию получает особую от ее величества королевы. Ей 25 лет. Есть еще сын Георгий. Ему 20. Он студент. Учится также в медицинском. Подает надежды. Но пока еще не так себя зарекомендовал, как его сестра.
— Вашей дочери нет в стране, понимаю. А почему сына здесь нет. Вы ему еще не сообщили?
Стелла Георгиевна заметно занервничала.
— Нет, я позвонила Гоше. Но он уезжал. В Псков, на научный семинар. Возвращается сегодня. Должен вот-вот приехать. А почему вы об этом спрашиваете?
— Дело в том, что по нашим сведениям, ваш муж перед смертью просил прощения у сына. Для него это было важно. Значит, сын может что-то пояснить. А вы что об этом думаете?
Солоневич замялась.
— Не могу сказать. Хотя… Знаете, пожалуй, попробую объяснить. А то расскажут другие, да еще в извращенном виде. Дело в том, что в последний год Георгий не живет с нами в нашей квартире. У него, скажем так, есть девушка, с которой мы бы не хотели… Я бы не хотела… Вы понимаете. Если у вас есть дети, то понимаете. Я привыкла говорить обо всем прямо, без обиняков. Вообщем после такого разговора между нами сын и ушел из дома. Теперь они снимают квартиру. Он общался с отцом. Мы с ним иногда виделись. Но не так часто, как хотелось бы.
— То есть вы утверждаете, что конфликт произошел между сыном и вами, без участия его отца.
— Да, но отец поддерживал, скорее, меня, чем его. Но вы не думайте ничего. Георгий — он и мухи не обидит. Да к тому же этот вечер и эту ночь он провел в поезде. Слава Богу, был не здесь. Когда он вернется, вы сами сможете с ним поговорить, а теперь — простите, меня, но я больше не могу уделять вам время. Вы пока можете походить здесь, все посмотреть, а дальше… После похорон, ради Бога вызывайте, будем разговаривать. А сейчас — простите.
И хозяйка поспешила покинуть беседку.
Владимиров и Левин остались наедине с чудесным, так заботливо ухоженным садом. Еще раз взглянув на кусты роз и полукруглые клумбы с другими всевозможными цветами, Владимиров поспешил догнать Солоневич.