Но Ида увлеклась, и уже представлялась всем супругой Муссолини. А для серьёзного человека быть двоеженцем недопустимо. Ведь когда в 1922 году его партия насчитывал четверть миллиона членов, Муссолини мог на равных разговаривать с королём и потребовал включить фашистов в правительство. Король счёл за благо не спорить, и Муссолини стал премьер-министром, министром внутренних дел и министром иностранных дел. Одновременно.
Поэтому надо было что-то делать, и официально свободный супруг зарегистрировал в мэрии брак, но не с Идой, а с Ракель, которая успела родить ему пятерых детей. Поскольку Ида не представляла себе возможностей диктатора и не хотела сидеть тихо, пригрозив рассказать о его финансовых махинациях, пришлось отправить её в психушку, где она и умерла. Сын тоже недолго задержался на этом свете, и умер, понятно, тоже в психбольнице.
Официальный брак не мог изменить характер вождя, и он по-прежнему в потоке государственных дел выкраивал время и для своих избирательниц и поклонниц, которые ежедневно являлись к нему на приём. На разговоры времени уже не оставалось. Дуче быстренько делал синьору счастливой и специальные люди провожали её до дверей. Такой могучий дар нравился народу, и итальянцы уважительно называли отца нации «главным фаллосом Италии».
Это затянувшееся вступление понадобилось для того, чтобы понять, почему в 1932 году, когда «альфа-ромео» дуче обогнала открытую машину семейства Петаччи, двадцатилетняя красотка Кларетта подпрыгнула не сиденье, замахала руками и восторженно закричала: «Дуче! Дуче! Смотрите, это же дуче!»
…В соседней машине ехала сильная рука. Та самая, которая установила восьмичасовой рабочий день, покончила с сицилийской мафией. Направляла воспитание подрастающей смены: поступая в школу, ребёнок вступал и в патриотическую организацию «Дети волчицы», которая воспитывала гражданина-фашиста. И лицо этого фашизма — мужественное лицо Муссолини, в которого влюблялись женщины. Словом, для Кларетты он был идеалом. Её восторги заметил даже ко всему привыкший дуче, женатый дольше, чем жила на свете его поклонница. Он велел шоферу затормозить, и знакомство состоялось.
Да, это была та самая Кларетта, которая спустя двенадцать лет будет висеть рядом с ним вверх ногами на площади в Милане. А пока вождь обменялся рукопожатиями с отцом, братом и женихом Клары, ласково потрепал её по щеке. Девушка была счастлива. Если бы дуче позвал её с собой, она пошла бы, забыв о женихе. Но вождь считался уважаемым человеком и соблюдал приличия. Он пригласил девушку запросто заходить к нему во дворец — поболтать, почитать вслух любимые стихи. Нет, это не был предлог для совсем других занятий, а вот так, в прямом смысле: поболтать и почитать стихи. Родные, ясное дело, не возражали, даже жених не был против — ведь вождь приглашает далеко не всех.