Не успел Поликарп Петрович, приглушенно вскрикнув, отбросить папку и полезть за наганом, как Веня, еще секунду назад преспокойно спавший, вскочил с кровати и, оттолкнув в сторону замешкавшегося Поликарпа Петровича, вылетел из избы.
Бравый сыщик даже пальнуть ни разу не успел. Помчался за Веней вдогонку, куда там! Апраксина повисла на руке, как пудовая гиря, с места не сдвинешься. А хватка у девицы такая, словно она целыми днями подковы гнет. Насилу вырвался. Но когда на двор выскочил, Вени уже и след простыл. И бежал он, видать, не к воротам, калитка как была заперта, так и есть. Значит, через забор маханул, дворами ушел.
Эх, завалил такую операцию! Повел себя, как мальчишка. А ведь был уговор, если Веня у крали своей гостит, ничего не предпринимать в одиночку. Подготовить облаву, установить слежку за домом. А он? Стыд, да и только.
Гнаться за Веней по незнакомым дворам и подворотням было бессмысленно, всем известно, что Васильевский остров можно дворами насквозь пройти.
– Гражданка Апраксина, вы задержаны за укрывательство опасного преступника Вениамина Шмакова. Извольте проехать со мной, – возвращаясь в дом, хмуро сообщил хозяйке Поликарп Петрович.
В Уголовный розыск ехали молча. Поликарп Петрович мучительно переживал свой провал, стыдясь смотреть в глаза товарищам. Андрей Соломин изредка сочувственно косился на начальника, который, можно сказать, при жизни стал легендой ленинградского сыска. А Ян Карлович то и дело коротко, недовольно покашливал, не имея возможности высказать накипевшее в присутствии задержанной.
Варвара Апраксина сидела на бричке между Поликарпом Петровичем и Андреем Соломиным. Ерзала. Ругалась. То и дело пихала их локтями в бок. Да еще кобыла попалась какая-то неживая, еле доехали.
– Ну, так что же, гражданка, так и будем запираться? – в который раз спрашивал задержанную Поликарп Петрович.
– Не знаю, о чем вы говорите, – глядя в глаза Поликарпу Петровичу, в который раз отвечала Апраксина. – С этим человеком я несколько дней назад познакомилась, сказал, что в Московском угольном тресте работает, командировочный. А как и с кем я свое свободное время провожу, не ваше дело. Я честная советская служащая, работаю в редакции, оклад имею, профсоюзные взносы плачу и имею право на удовлетворение своих женских потребностей.
Тут Апраксина была совершенно права. Придраться к ней было не за что, а доказать ее длительную связь с уголовником Венькой Щуплым надо было еще постараться. Никаких документов на этот счет в архиве Уголовного розыска не имелось. Вот и выходило, что надо отпускать девицу на все четыре стороны, да еще и с извинениями.