Удивительную картину представляла собой Европа в то время, когда намерения Франции в отношении России были всем известны, когда войска Наполеона численностью до 700 000 человек двигались к русским границам, а в России приготовлялись встретить неприятеля. Казалось, что наступило затишье — предвестник бури, которой надлежало разразиться в скором времени.
Посланники обоих государств вели переговоры и даже переезжали от одного государя к другому с предложениями, клонящимися к миру, нежели к войне. Сие понятно каждому образованному человеку: Наполеон, домогавшийся величия всеми средствами, не хотел явиться в глазах Европы несправедливым начинателем спора, а государь наш Александр Павлович страшился подвергнуть Европу новому ужасному кровопролитию.
Такова была цель великодушных усилий Императора Александра, поэтому он предложил посланнику, в последний раз приехавшему к нему от императора французов, самые легкие условия к сохранению мира. Соглашаясь даже на вознаграждение герцога Ольденбургского другими владениями в Германии, Император русский настаивал только на выводе французских войск из Пруссии и Варшавского герцогства.
Наполеон назвал это настояние, имевшее целью спокойствие и безопасность России, оскорбительным для своего достоинства, и под этим ничтожным и несправедливым предлогом решил вторгнуться в Россию даже не объявляя ей надлежащим образом о войне.
Отдав повеление армии своей, стоявшей на Висле, идти ускоренным маршем к границам русским и перейти пограничную реку Неман близ Ковно, 22 июня 1812 года он обнародовал свой приказ о войне, побудивший и поляков поддержать французов даже в тех губерниях, что незадолго до этого были присоединены к России. Г
розный завоеватель двинул против России почти 700 000 человек, из которых 610 тысяч были строевых, собранных от 20 народов. Общие силы наши простирались до 350 000 человек, считая 35 000 резерва и Молдавскую 50 000 армию, но они находились в разных направлениях. Три действующие армии, вверенные Барклаю-де-Толли, Князю Багратиону и Тормасову, вмещали в себе только 217 000 человек.»
Я мысленно присвистнул. Всё источники, что я читал ранее о войне 1812 года, озвучивали дату 24 июня — день, когда армия Наполеона начала переходить Неман. Почему же дата 22 июня, когда начались две тяжелейшие для нашего государства войны, привязывалась только к Великой Отечественной? Ведь о параллелях вторжений Наполеона и Гитлера советские историки писали неоднократно?
Ещё большее удивление у меня вызвал приведенный приказ Наполеона от 22 июня 1812 года, в котором новая война называлась «Второй Польской кампанией». Сложилось такое ощущение, что Наполеон рассчитывал на скоротечную войну на территории польских губерний России, где должны были быть разбиты и уничтожены русские армии. Впоследствии, когда я вернулся домой и приступил к более подробному изучению войны 1812 года, я нашёл подтверждение этим словам. Более того, меня поразил тот факт, что изначальный план вторжения предусматривал разгром русских армий и занятие Вильно. Похоже, что начав войну и заняв Вильно, император французов не знал, что делать дальше, поэтому почти две недели находился в этом городе.